Гусман де Альфараче. Часть первая

В сей книге дети найдут советы касательно их долга пред родителями, которые правильным и разумным воспитанием извлекли их из мрака невежества, указав путеводную звезду, дабы она вела их в бурном море сей жизни, столь долгой для бездельников и столь краткой для тружеников. И не правы будут те читатели, которые, найдя в книге родительское наставление, обращенное к ним, как к детям, выкажут неблагодарность ее творцу и не оценят его благородного пыла. Впрочем, если мои слова не спасут сочинителя от строгого суда и упреков, неминуемых из-за различия мнений, тому удивляться нечего. Напротив, это вполне естественно и неизбежно, ибо никто не может писать так, чтобы угодить всем: требуя этого, мы лишили бы природу величайшего ее чуда, а может статься, и лучших ее красот, суть коих в разнообразии, отчего мнения людей так же различны, как формы предметов. Не признавать сего — все равно что утверждать, будто все люди на одно лицо и у всех одинаковый вкус.

ГУСМАНУ ДЕ АЛЬФАРАЧЕ ОТ ВИСЕНТЕ ЭСПИНЕЛЯ [17] Эпиграмма

                                 Эспинель

Кем ты обучен, Гусман, говорить о высоком и важном?

       Чья из навоза тебя к звездам возносит рука?
То ты на пышных пирах музыке сладостной внемлешь,
       То на морозе дрожишь или бредешь по жаре.
Праву ты учишь, лекарства даешь, в богословье вникаешь,
       Но и к серьезным вещам рад примешать пустяки;
Хвалишь за доблесть одних, других за пороки поносишь;
       Просишь совета у всех, чтобы совету не внять.
То под тенистой листвой мудрости ты восседаешь,
       То погружаешься в грязь мерзостно сальных острот.
То утопаешь в богатстве, то надеваешь лохмотья,
       Чтобы усмешкою смыть горе с души бедняка.

                                 Гусман

Только один я сумел познать все приятности жизни,

       Полного счастья вкусить, бедствия все претерпев.
В пестрый наряд шутовской был я одет Алеманом.
       Быль о сиротстве моем, осиротев, прочитай.

ОБРАЩЕНИЕ ГУСМАНА ДЕ АЛЬФАРАЧЕ К СВОЕЙ СУДЬБЕ, ЗАПИСАННОЕ ЛИЦЕНЦИАТОМ АРИАСОМ

Хоть и не получил я воспитанья,
А рос с рожденья круглым сиротой;
Хоть, вскормленный пороком и нуждой,
Грешил я много в годы возмужанья;

Хоть в жизни, расточенной на скитанья,

Изменчивей луны я был порой, —
Я схож своей посмертною судьбой
С колонною поверженного зданья;

Я защищен от времени и тленья

Историей, в анналы бытия
Вносящей несмываемые строки.

При жизни был лишь грубым камнем я,

Но из него построено творенье,
В котором мир найдет урок глубокий.

ОТ ЭРНАНДО ДЕ СОТО, КОНТРОЛЕРА КАСТИЛЬСКОГО ДВОРА ГОСПОДИНА НАШЕГО КОРОЛЯ, АВТОРУ

Все узнают несомненно,
Если этот труд прочтут,
Что писатель был и плут
И мудрец одновременно.

Он задумал изложить

В форме повести занятной
Ход судьбы своей превратной,
Чтобы научить нас жить.

Движимый похвальным рвеньем,

Сочинил он этот том
Так, чтоб сочетались в нем
Развлеченье с поученьем.

Автор все пленил сердца,

Стал прославлен повсеместно.
Плут пошел стезею честной,
Ждет бессмертье мудреца.

КНИГА ПЕРВАЯ

ГЛАВА I, в которой Гусман де Альфараче рассказывает, кто был его отец