Гуттаперчевый мальчик

– Да чего те надо? Леший!

– Э, брат! Ты еще куражишься… Хватай его, ребята!..

Мужики бросились на Григорья; тот, парень азартный, изворотливый, видя, что дело дошло до кулаков, мигом вывернулся, засучил рукав, и дядя Сысой не успел отскочить, как уже получил затрещину и облился кровью.

– А! Так вяжи ж его, ребята! Вяжи его, разбойника! – закричали что было мочи мужики, уж не на шутку принимаясь комкать Григорья. Тут сила перемогла его: дядя Сысой, Федос и Петруха связали его кушаками, не потерпя даже на этот раз малейшего ущерба, разве только что гречиха первого была решительно вся вымята во время возни, – а она ведь все же чего-нибудь да стоила, ибо у Сысоя, его жены и детей всего-то было засеяно ею полнивы.

– Тащи его, братцы, прямо к барину, тащи!.. – кричал дядя Сысой, размазывая себе, как бы невзначай, скулы кровью и, вероятно, желая тем произвести больший эффект перед барином. – Там те покажут, собаке, как драться… тащи… тащи!..

– Что, взял? – говорил Петруха Бездомный. – Не хотел по добру ладить… вот те бока-то вылущат… погоди.

– А! Мошенник! – продолжал дядя Сысой, не забывая мазнуть себя по носу. – Я ж покажу!.. Разбойник! Тащи… тащи, ребята… тащи его!..

– Что, брат Гришка, – подхватывал Петруха, – якшаться с нами небось не хотел: и такие, мол, и сякие, и на свадьбу не звал… гнушаться, знать, только твое дело; а вот ведь прикрутили же мы тебя… Погоди-тка! Барин за это небось спасибо не скажет: там, брат, как раз угостят из двух поленцев яичницей… спину-то растрафаретят…

– А что, дядя Сысой, – молвил Федос, – вестимо, чай, жутко ему будет?.. Так выпарят… и!.. и!.. и!.. Господи упаси!..

Рассуждая таким образом, мужики заметно придвинулись к околице; тут Григорий, не показавший во все время смущения или робости, стал вдруг крепиться и упираться ногами. Дядя Сысой, заметив это, перемигнулся с Петрухой и, как бы почувствовав прилив вдохновения, произнес:

– Стой, ребята! Стой!.. Гришка! Вот те Христос, отдерут, не на живот, а на смерть отдерут… Слушай! Ну… хошь аль не хошь?

– Ну что?.. Ну, хочу…

– Братцы! Уговор лучше денег, – продолжал тем же восторженным тоном дядя Сысой, – бог с ним… обидел он меня… уж вот как обидел… ну да плевать… выпустим его…

– Выпустите, братцы! Ну, за что вы меня тащите? Выпустите! Ей-богу, скажу спасибо…

– Э-ге!.. Даром кафтан-то у те сер, а ум-то, верно, не лукавый съел… ишь чего! А ты думаешь, спасибо, да и отбоярился?

– Чего ж вам еще?..

– Что больно дешево?.. Нет… ты, брат, вот что… Ну, да что с тобою толковать! Давай целковый!

– А отколе возьму его?..

– Не хошь?.. Тащи его, ребята, тащи!..

– Гришка, полно тебе артачиться! – сказал Петруха. – Хуже будет, шкурою ведь заплатишь… вот те Христос, такого срама нахлебаешься, что и!..

– Толком говорят тебе, откуда мне взять его?.. Ну…

– Врешь, чертов сын! У вас с бачкой денег много… недаром всю деревню вчерась угощали… Ну, хошь, что ли, говори?

– Ей-богу, дядя Сысой, провалиться мне сквозь землю, если есть такие деньги…

– Э! Ну, черт с тобой! Давай полтинник.

– Да нету, тебе, чай, говорят!

– Нету?.. Ну так тащи его, ребята… тащи, тащи, тащи!..

– Погодите… дядя Сысой… стойте… дайте вымолвить слово… пять алтын, по-моему, бери!

– Эк, ловок больно! Нет, этим обиды, брат, не вышибешь… Тащи его, знай, ребята, тащи…

– Ну, двугривенный… Вот как бог свят, больше нет ни полушки!..

– Ребята! – крикнул снова дядя Сысой. – Была не была! Возьмем с него двугривенный да магарычи в придачу… Идет, что ли?

– Отсохни руки и ноги, если у меня есть больше, – всего двугривенный…

– О! Еще скалдырничает… Так ты не хочешь?

– Не замай его, дядя Сысой, сам напоследях спокается…

– Вестимо! – вымолвил Федос.

– Черт же бы вас подрал! – сказал Григорий. – Ну, развязывай руки-то, что ль…

– Двугривенник и магарычи – слышишь?

– Ну, слышу!

– Идет?

– Ну, идет!

– Развязывай его, ребята! Давно бы так: кобениться еще вздумал… эх, жила, жила!..

– Да куда мы пойдем-то?..

– Вестимо, куда! Река, чай, не больно далече…

– К свату Кириле, что ли?

– А то куда же? Сегодня, кажись, еще базар…

– И то, ребята…

– Ступайте, братцы! – сказал Федос.

– А ты что?

– Я не пойду…

– Да куда те приспичило, на барщину разве гонят, черт?

– Свой пар, дядя Сысой, не пахан стоит…

– А у одного тебя не пахан он, что ли? Простоит вёдро, спахаешь…

– Вестимо, простоит вёдро; давно ли был дождь?..

– Полно, кум, пойдем!

– Идемте, что ли?

– Идемте…

– Погодите, куда вас несет?

– А что?

– Обогнуть, чай, надо дорогу…

– А пес велит нам идти по ней?.. – сказал дядя Сысой.

– А то как же?

– Что тут долго болтать… вот так всё прямо и пойдем… полем, как раз на реку выйдем…

– Э! Полем! А рожь, не видишь?

– Э! Рожь… Что, ребята, чего стали?

– Оно, вестимо, короче, дядя Сысой, полем-то, чай, выйдешь на забродное…

– Ну так что?

– А овсы господские…

– Овсы господские! А какой леший увидит нас? День, что ли? Ишь, только светает. И много помнем мы небось овсов-то господских… Да ну, ступайте, что ли!

– Пойдемте, братцы!

– Пойдемте!..

И все четверо свернули с дороги.