Гувернантка

На следующий день Алексей Иванович пришёл на работу с твердым намерением допросить остальных участников приятельского кружка Николая Прознанского; если и не всех, то хотя бы некоторых — Иван Виневитинова, Андрея Штрома. Но этим планам в этот день так и не суждено было сбыться. Все началось с прихода помощника окружного прокурора. Он появился в кабинете делопроизводителей озабоченный и кратко пригласил Шумилова: «Алексей Иванович, зайдите ко мне». От вчерашнего сытого довольства не осталось и следа. Вадим Данилович был в начищенном мундире, из чего можно было сделать вывод, что он намеревался предпринять официальные визиты.

— Сегодня едем разговаривать с Кесселем. Мы его перехватим в Министерстве, здесь у нас он сегодня не появится. Будешь меня сопровождать, — Вадим Данилович достал свои часы, открыл крышку, прислушался к мелодичному звону. Шумилов понял, что шеф предполагает отправиться в Министерство юстиции на Малой Садовой. Решение это было логичным, принимая во внимание, что Кессель уже пару недель находился в отпуске и на службе не показывался.

— Отправимся через четверть часа, список с фамилиями приятелей Прознанского не забудь, — распорядился Шидловский.

Пока казенный экипаж вёз их по блестевший после ночного дождя булыжной мостовой Невского проспекта, Вадим Данилович по-прежнему оставался мрачен и молчалив. Только однажды он проговорил лаконично:

— Прислушивайся к словам, Константин Ивановича. Это думающий и очень компетентный работник, человек большого ума и опыта. В столице он оказался по протекции председателя окружного суда Кони, они были большими друзьями. Не знаю, правда, как сейчас…

Недосказанная мысль Шиловского была вполне понятна Шумилову: процесс Веры Засулич вполне мог разрушить добрые отношения Кони и Кесселя. В адрес первого раздалось немало упреков, причем, как со стороны представителей прессы, так и членов юридического сообщества. Обвинитель вполне мог перенести антагонизм из сферы профессиональных отношений в область отношений личных.

Шумилов знал, что помощник окружного прокурора Кессель вполне обоснованно пользовался хорошей репутацией среди работников прокуратуры. Известность Константину Ивановичу принесло довольно необычное дело, связанное с подозрениями в адрес родственников баронессы Фитингоф, якобы, живьем похоронивших старушку. Гроб с её телом для проведения непрерывной заупокойной службы был доставлен в Сергиевский мужской монастырь под Стрельной, один из самых известных монастырей, расположенных поблизости от Санкт-Петербурга. Ночью в монастырском соборе монах, читавший Псалтырь на аналое, услышал шум, исходивший из гробов, установленных подле. Немедленно были вызваны игумен и некоторые наиболее уважаемые насельники обители: все они также услышали подозрительные шумы. Возникло подозрение, что в одном из гробов находится живой человек. Однако, после открытия гробов предположение это не подтвердилось. Однако, некоторый беспорядок внутри гроба баронессы наводил на мысль о том, что женщина, после закрытия гроба двигалась, а стало быть, оставалась живой. Баронесса была очень богатой женщиной и нельзя было исключать того, что она стала жертвой интриги неких лиц, заинтересованных в наследовании её состояния. Первоначальная версия следствия сводилась к тому, что пожилую женщину пытались отравить, возможно, используя для этого сильное снотворное. Почти полтора суток баронесса оставалась без чувств и лишь в монастыре ненадолго пришла в себя, чтобы умереть, не дождавшись помощи.

Кессель очень осторожно повёл следствие, преодолев соблазн поддаться первому впечатлению. Он никого не спешил обвинить и на корню пресек все попытки разглашения фамилии женщины, вокруг которой разыгралась вся эта история: для жителей Петербурга она так и осталась анонимной «госпожой Ф.» Помощник прокурора окружного суда убедительно доказал, что никакого отравления баронессы не было и шум в ночном соборе, хотя и имел криминальную природу, но никоим образом не был связан с нею.

Шидловский с Шумиловым прошли в здание министерства через боковой подъезд; главный открывался только для прохода министра юстиции графа Константина Палена, его товарищей (заместителей) и обер-прокуроров Сената. Помощник прокурора окружного суда быстро и уверенно прошёл к секретариату Фриша, одного из товарищей министра юстиции, и скользнул за дверь, пробормотав негромко Шумилову: «Я быстро, подожди здесь». Буквально через полминуты он вернулся в сопровождении Кесселя. Шумилов услышал обрывок фразы, начатой последним еще за дверью «У меня через четверть часа аудиенция у Эдуарда Васильевича, я нарочно приехал пораньше».

Шидловский официально представил Кесселю своего помощника, они чопорно поприветствовали друг друга.

«Константин Иванович, мне надо от Вас всего-то несколько слов, пройдемте в курительную комнату», — Шидловский был с Кесселем в одном чине, но старше по возрасту, так что особенно с коллегой не церемонился.