Гувернантка

    Но не время сейчас это делать. Нужно уходить. Билет в один конец куплен, вещи на квартире запакованы, осталось собрать здесь все. Иначе буду терзаться сомнениями – оставил на память что-то или тут же выкинул на помойку, чтоб не бередить душу. Скорей всего второе. Он умел молниеносно принимать решения и никогда о них не сожалел. Лев… по гороскопу и по жизни…

     Я выдрала листок из блокнота и уставилась на него, как пресловутый баран на новые ворота. Было ощущение, что я напрочь забыла не только буквы, но и слова. Сколько я хотела ему сказать! А села писать – и все.

    Любимый? Единственный? Руслан? Я даже не могла сообразить, как обратиться. И это я? Филолог в третьем поколении? По школьной привычке, я в нерешительности грызла колпачок ручки. Так можно досидеться, что Руслан и с работы вернется…Соберись, Яна!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍    «Руслан!

    Я ухожу. Это решение мне очень трудно далось, но поверь, оно взвешенное и единственно правильное. Я хочу, чтоб ты был счастлив. А со мной этого не будет. Прости. Я безмерно благодарна тебе за то время, что мы были вместе. Это лучшее, что со мной случилось….»

    Буквы теперь рвались на бумагу, чтоб сложиться в слова, рассказать, как безумно я его люблю и как мне больно уходить, как буду плакать ночами, вгрызаясь зубами в подушку от тоски по нему. На помощь пришли слезы. То место, где я собиралась писать признание в любви, стало мокрым, и ручка просто разодрала бы бумагу. Стоп-сигнал. И хорошо. Ведь я не знаю даже, как подписаться. Твой Янтарик? Твоя Яна? Уже не твоя? Просто Яна? Наверно, это лучше всего… пусть так и будет.

    Только бумага подсохнет, и допишу.

    Побросав в сумку вещи, одевшись, я вернулась к столу. Осторожно нацарапала на влажной бумаге «Яна» и застыла. Последняя черточка. Самая болезненная. Но я должна. Достав из сумки свой талисман, я положила его сверху на письмо. Нет, не так. Снова взяла в руки, погрела, поцеловала и вернула на место. Теперь этот кусок янтаря, наш с ним гороскопический камень, передаст ему мой поцелуй. Если конечно, не угодит в помойное ведро.

    Это из-за него я получила прозвище Янтарик, это он стал первым камешком наших отношений. Он же будет и последним.

    - Только живи! – давясь слезами, напутствовала я теплое солнечное чудо. - Береги Руслана! И пусть он тебя не выбросит! – уже как заклинание, прошептала я.

     Положив ключи под зеркало в прихожей, я захлопнула дверь в счастливое прошлое и шагнула туда, где нет места сказке.

Глава 2

     Вырвать сердце с кровью…Вот уж не думала, что это может ко мне иметь какое-то отношение.

    У Горького есть «Легенда о Данко». Там герой вырвал свое горящее сердце, чтобы осветить путь людям и спасти их. Я хоть и романтик по натуре, но такой поступок казался мне отвратительным – пожертвовать собой ради неблагодарных людей?! Теперь понимаю. Ради великой цели или того, кто дорог, можно.

   И я не умру, истекая кровью. Буду жить, найду что-то интересное. Ведь не зря говорят, что нужно самореализоваться в этой жизни, достичь каких-то успехов. Состояться. Чтоб люди уважали… А с Русланом я бы реализовалась только как хранительница домашнего очага.

    Стоп! Откуда Данко, откуда «люди уважали»? Сердце привычно сжалось – я опять что-то не то сделала?

    Фух! Это не кстати вспомнился назидательный бубнеж бабушки. Как же! Как же! Помню. Ветеран труда, Заслуженный учитель России, Учитель года фиг знает сколько раз… Грамоты, гранты… Суперуважаемый человек, даже депутат и настоящий деспот в семье, не дававший самостоятельно вдохнуть. Шаг влево – шаг вправо – прыжок вверх – попытка к бегству! И почти настоящий расстрел. Только не физический, а моральный.

    Она не кричала. Даже не повышала голос. Но что-то леденящее было в ее спокойствии. Она, что называется, могла размазать по стенке и сделать так, чтоб ты почувствовал себя полным дном. Поэтому и на работе у нее был непререкаемый авторитет, и дома.

    Ни у мамы, ни у меня не спрашивали, кем мы хотим стать. Обе мы с детства знали, что пойдем в педагогический. Собственно и выбор  вузов у нас в городе был небольшой, но все же..

    Мама проработала учительницей много лет. Но, не обладая железным характером, просто посадила здоровье. От нервотрепки получила гипертонию, а от постоянного контакта с мелом – астму. А из-за невыносимого характера тещи от нее сбежал и муж, мой отец. Причем, улепетывал так стремительно, что пожелал забыть не только о теще с женой, но и о дочери. Таким образом двухкомнатная квартира в центре нашего города вмещала представителей трех поколений филологов, трех одиноких женщин, которые под руководством прародительницы обязаны были посвятить себя служению обществу и самому благородному делу - воспитанию детей.