Гувернантка из ЦРУ

Так произошло то, что если не неизбежно, то с большим процентом вероятности должно было произойти: охота за антисоветскими «сенсациями» сначала привела к контактам с отбросами общества, а потом переплелась с уголовщиной и завершилась противозаконной деятельностью. Древер при всей его оторванности от советской жизни некоторые специфические участки этой жизни, а именно те, о которых трактует Уголовный кодекс, судя по всему, знал неплохо и потому сильно переполошился, когда милиция, что называется, схватила его за руку при совершении очередной противозаконной валютной сделки. Когда же выяснилось, что власти, как говорится в таких случаях в официальных документах, решили проявить добрую волю и не привлекать Древера к уголовной ответственности, сей господин в полной мере проявил то качество, которое должно быть органически присуще сотруднику информационного агентства: оперативность. Ему даже не успели официально объявить, что участие в валютных махинациях несовместимо со статусом иностранного корреспондента, аккредитованного в Москве, а он уже сломя голову несся в аэропорт Шереметьево с тем, чтобы первым самолетом вылететь в Бонн.

В настоящее время, насколько известно, Древер не без успеха подвизается в некоторых органах буржуазной западногерманской печати в качестве «эксперта по Советской России».

В заключение «портрет» еще одного находившегося в СССР представителя «свободной западной прессы», на сей раз — с японских островов. Такаюки Накадзава— московский корреспондент японского информационного агентства Дзидзи. В Москве проработал девять лет. Девять лет! За такой срок действительно можно стать «экспертом по России», вкладывая в это понятие (которое из-за специфического «усердия» самих же западных «советологов» ныне чаще всего звучит как расхожая характеристика охотников за антисоветскими «сенсациями») вполне серьезное содержание: «эксперт по России» — это человек, который хорошо знает Советский Союз, серьезно, вдумчиво и заинтересованно изучает и анализирует его внешнюю и внутреннюю политику, стремится дать объективную, опирающуюся на реальные факты оценку советского образа жизни.

Если собрать воедино все, что написал, будучи в Москве, Накадзава, получится, пожалуй, несколько томов. Но сколько ни перелистывай эти тома — объективного анализа советской политики, советской действительности в них не найдешь. Налицо пережевывание все тех же избитых антисоветского характера постулатов и концепций, на которых с небольшими вариациями специализируется уже не одно поколение западных коллег Накадзавы: упорно не сбывающиеся пророчества о «провалах» и предстоящем «крахе» советской экономики, явно тенденциозный «анализ» состояния и перспектив советской внешней торговли, злонамеренные вымыслы о якобы имеющем место в стране «ущемлении прав человека». И тут же опубликованная в японском журнале «Сюкан гендай» (сентябрь 1982 г.) пространная статья об условиях труда иностранных корреспондентов в СССР. Статья, цель которой — показать руководству Дзидзи и влиятельным пайщикам агентства (а в их числе японские корреспонденты называют такие ведомства, как японское «исследовательское бюро», то бишь разведка, и ЦРУ США!), как нелегко живется в Москве ему, Накадзаве, как «притесняют» его и его коллег по перу официальные власти, как сложно ему развернуться, дабы полностью удовлетворить аппетиты и самого Дзидзи и особенно его опекунов, алчущих максимально больших доз как открытой, так и «неофициальной», «доверительной» информации об СССР! Правда, оговоримся, что под статьей Накадзава предпочел подписаться псевдонимом «Н». Но ведь имя автора читатели узнают не только по подписи. Они судят о нем, как говорится, по почерку, то есть по свойственным автору манере и стилю письма.

Хотя сочинение Накадзавы о «препятствиях» и «преградах», которые советские власти якобы неустанно и повседневно воздвигают тут и там, дабы максимально осложнить деятельность аккредитованных в Москве иностранных журналистов, от начала до конца основано на выдумках, инсинуациях, на умышленном передергивании и извращении фактов, в одном отношении это произведение отвечало истине: самому Накадзаве в СССР действительно приходилось нелегко. Но не потому, что кто-то пытался искусственно ограничить рамки его журналистской деятельности, отнюдь нет! Все дело в том, что сам Накадзава с некоторых пор решил совместить эту вполне легальную деятельность с другой, нелегальной, более того — противозаконной. Иными словами, он, как и Древер, пришел к выводу, что, хотя и неплохо платят ему в Дзидзи, ему, пожалуй, есть смысл прибавить к этим официальным доходам иные — неофициальные. И стал Накадзава жить двойной жизнью: ночью он — корреспондент, отстукивающий в своем бюро в многоэтажном доме на Садово-Самотечной улице в Москве, где обитают многие иностранные журналисты, очередной опус о «происках и коварстве Москвы», а днем и вечерами — спекулянт и валютчик, скрупулезно подсчитывающий поступающие доходы…