Гувернантка (СИ)

    - К сожалению, я не могу этого сделать, иначе окажу другим работодателям медвежью услугу. Ведь вы и в другом месте будете так стараться, и опять вас уволят. Я считаю, вам лучше уехать домой к себе, откуда вы там приехали, устроиться в школу и любить самозабвенно чужих детей, раз своих не завели. Понимая, что для вас увольнение стало неожиданностью, я решила компенсировать. Вот. На первое время хватит.

    Она протянула мне конверт, до того лежавший на журнальном столике и не смогла скрыть злорадную улыбку, которую пыталась выдать за вежливое сочувствие.

    Удар под дых. Я надеюсь, что про детей она сказала для пущего эффекта. Не добралась же она до моей медкарты? В предоставленной справке таких деталей не было… Не знаю, как я сдержалась, чтоб не заплакать прямо тут же. Я взяла протянутый конверт.

     - Вы очень щедры, - выдавила я, не заботясь о том, что прозвучало довольно саркастично.

    Больше сказать был нечего, поэтому я развернулась и стараясь, чтоб ноги не заплелись от расстройства, пошагала в свою комнату. Бывшую.

    Собрать вещи – дело пяти минут. Плакать нельзя. Во всяком случае, пока не покину этот дом. Причем, не прощаясь. Ни с кем. Даже с Клавдией, которая была добра ко мне и Машуле. Не говоря уже об остальной прислуге. Только порадуются, что интеллигентке щелкнули по носу.

    Подхватив чемоданы, я торопливо, молясь, чтоб никто не попался навстречу, засеменила по ухоженной дорожке к воротам.

Глава 23

    Выйдя на улицу, облегченно вздохнула. Теперь и плакать не стыдно. Но сначала нужно вызвать такси и придумать, куда ехать. Вернее, наоборот.

    Я достала телефон и начала листать список хостелов. Делала это практически на автомате – эмоции куда-то испарились, оставив выжженные проплешины на душе. Все хорошо! Все к лучшему, начала я аутотренинг и настолько погрузилась в аффирмации, что чуть не подпрыгнула, когда, чуть не наехав мне на пятки, рядом затормозил серебристый лексус. Лексус Руслана? Странно ... - моя мысль была оборвана ором.

    - Ты куда собралась? – рычал он, выскакивая из машины. – Я у тебя спрашиваю!

    Понятно, что у меня. Не у приложения же Алисы! Но я только хлопала глазами и не могла ничего вымолвить. Кажется, эта семейка решила меня окончательно добить.

     - Ты по моей душе танком проехалась, теперь по дочери решила! Что ты за человек такой?!

     Театр абсурда. Он схватил меня за плечи и начал трясти, как грушу.

    - Троицкий! Ты охренел?! – наконец, выдавила я. – Мне больно.

    - А мне не было больно, когда ты меня бросила?! И опять?!

 Видно было, что эмоции бурлят в нем, как в адском котле. Из-за меня он так бесится? Это понимание теплым лучиком скользнуло в душу.

    - Руслан, - тихо произнесла я. – Не вали все в одну кучу! Меня Алина выгнала.

    Слова, очевидно, не сразу дошли до его сознания, потому что он по-прежнему крепко сжимал мои плечи.

     - Как выгнала?

    - С очень лестной формулировкой. Я слишком хороша для этой работы.

     - Яна…, Янтарик…, - голос его сел, и та порабощающая меня интонация, с которой он всегда произносил мое прозвище, стала катализатором взрыва. Слезы, запоздалой реакцией, потекли по щекам, оставляя обжигающие дорожки.

     Руслан опешил: в слезах он меня никогда не видел. Растерялся.

     - Янтарик! Ты чего?

     От этого «Янтарик» мою плотину окончательно прорвало, и обиженные всхлипы я уже не смогла удерживать. Пусть вытекает боль и горечь нашей разлуки, нашей острой, как осколки битого стекла ситуации, нашей больной любви. В том, что он меня по-прежнему любит, я не сомневалась. Его срывающийся голос, взгляд, рвущееся дыхание говорили вместо слов.

   - Чего ты на меня орешь?

    Не заботясь о том, как это выглядит и кто что может подумать, он меня обнял, и я почувствовала, что тону в его запахе, таком родном, который незримой татуировкой давно уже впитался в мою кожу, в мой мозг.

     - Прости, девочка моя! Я увидел, что ты стоишь с чемоданом, и крышу рвануло. Прости. Ты меня с ума сведешь.

    Бальзам на мою исстрадавшуюся душу. Надо же мне так влипнуть?

   - Троицкий! Ты моя погибель, - шмыгая носом, на эмоциях опять я выдаю то, что в здравом уме сумела бы удержать.

    - А ты моя безжалостная инквизиция!

    Ноги мои подкосились, потому что почувствовала жар его губ на своей макушке. Мне показалось, что я превращаюсь в пластилин в его руках. Мягкий, безвольно счастливый, теряющий границы своего тела. Эти мгновения счастья, как вспышки на солнце, ослепили разум и лишили воли. Еще секундочку! Еще одну! Но я должна первой отстраниться! Я впилась ногтями в ладони, чтобы как-то себя отрезвить. Вдохнула-выдохнула. Кислород, очевидно, немного прочистил мозги, и я отвоевала у эмоционального паралича дар речи.

    - С чего вдруг? – разрешаю еще пару секунд блаженства в кольце его рук.

    - Потому что видеть тебя каждый день и не иметь возможности прикоснуться – это самая изощренная пытка, - обреченно прошептал Руслан.

     Я осторожно отстранилась, разрывая объятия.

     - Руслан, мы не должны..

     - Знаю, Янтарик. Но ты меня загнала в клетку. Я больше так не выдержу. Или сам тебя уволю, или…, - он запнулся, выбирая варианты того, что может сделать со мной. – Дай мне время разобраться.