Гувернер Романовых. Cудьба Пьера Жильяра в России

Александра Теглева и Алексей Николаевич в Ливадии. 1911 г.

Царевич с Марией и Анастасией в Ливадии. 1911 г.

Вскоре после своего торжественного появления эскадра показала себя далеко не лучшим образом под атаками японским военно-морских сил. Поражение стало полным, когда русский флот, добравшись наконец до Японского моря, был фактически уничтожен адмиралом Того у острова Цусима меньше чем за час.

Первое время Жильяру в России пришлась нелегко. 9 января 1905 года вошло в историю как Кровавое воскресенье. Мирная демонстрация рабочих, с женщинами и детьми, иконами и хоругвями, предводительствуемая попом Гапоном, была расстреляна на подступах к Зимнему дворцу. Люди пришли просить помощи и защиты у Царя, но в ответ получили пули. Войска открыли огонь, и больше тысячи демонстрантов (по некоторым оценкам) было убито. Тела двух тысяч раненых, среди которых были женщины и дети, покрыли набережную Невы и Невский проспект. Шедшие с петицией люди не были революционерами, по крайней мере, до той поры. Николай II находился в это время Царском Селе, ничего не зная, видимо, о том, что происходило в Петербурге.

В конце 1905 года министр Сергей Витте при посредничестве американского президента Рузвельта вел переговоры о мире с японцами на очень выгодных для русских условиях. Война закончилась, революционные выступления были подавлены. Царь пообещал пойти на либеральные уступки. Ему удалось сохранить трон, но его репутации был нанесен непоправимый ущерб. В российском общественном мнении он стал отныне «Николаем Кровавым», для правительств стран Запада – несведущим и неразборчивым в средствах правителем. Своим бездействием или напротив, некомпетентными и непродуманными действиями Николай II запустил ту кровавую машину, которая впоследствии привела к падению дома Романовых. В октябре, не имея возможности выехать в Петергоф из-за стачек железнодорожников, Жильяр отмечал, что «наведение порядка» сопровождалось жестокими репрессиями и многочисленными погромами.

В то время Жильяр познакомился со своими новыми ученицами, Ольгой и Татьяной. Он написал своей матери, что первая из них «резва, как дикая лошадь» и очень умна. Вторая тиха и довольно рассеянна. Обе были воспитаны «абсолютно по-английски и очень правдивы, никогда не пытались скрыть свои ошибки». Английское образование подразумевало наличие у сестер общих спален, а также ежедневные холодные купания и весьма простую и грубую пищу. В течение многих недель Императрица, все еще очень красивая, по словам Жильяра, присутствовала на уроках. Это производило сильное впечатление на молодого учителя и очень стесняло его. Тем не менее Александра Федоровна прониклась симпатией к Жильяру, и в знак доверия к нему отказалась от посещения уроков и ослабила свой контроль. Однажды она появилась вновь, представив Жильяру Алексея Николаевича, великого князя наследника цесаревича, красивого толстощекого и послушного младенца, «который рассмешил меня своим видом и пустил слюни в ответ на мою улыбку». Алексей очень часто приходил поиграть в его рабочем кабинете, прежде чем в свою очередь стать его учеником в 1912 году. В 1907 году, по достижении девятилетнего возраста, Мария Николаевна тоже была доверена заботам Жильяра.

Этот период в его жизни был очень утомительным. Разрываясь между обязательствами перед Лейхтенбергами и Романовыми, которые в конце концов разорвали отношения друг с другом, Жильяр чувствовал себя очень подавленным. Упомянув о Лейхтенбергах в письме в 1907 году он признался матери в сильном недовольстве своей настоящей жизнью, усталости и отвращении «к этому тупому окружению, в котором я прозябаю, их интриг и мелочности, их уродства и низости, их искусственной жизни, в которой нет места ничему живому». Несомненно, он имел в виду развод в 1906 году Георга и Анастасии Лейхтенберг, а затем ее брак в 1907 с Великим князем Николаем Николаевичем, дядей Императора. Этот скандал внес раздор в Семью. Анастасия (для узкого круга Стана) была Черногорской княжной. Она также была сестрой Милицы, жены Великого князя Петра Николаевича. Обе они представили ко двору никому доселе не известного Григория Распутина, которого сами вскоре возненавидели…

Прибытие в порт Констанцы (Румыния) в мае 1914 г.

Алексей Николаевич наблюдает за прыжком Императора в снег. Царское Село, январь 1916 г.

В июле того же года Жильяр, не достав лошадей, был вынужден пройти пешком 4 км, отделявшие его жилище от дома Станы. В мае 1908 года она потребовала, чтобы он съездил из Петергофа в Ливадию и обратно для сопровождения новых преподавателей, только что нанятых ею. Он должен был испросить разрешения на шесть дней и пять ночей путешествия у Александры Федоровны, которая уже начинала терять терпение из-за его отлучек.