Гузла

«Это — одежда отца твоего Иво Велико, который еще не отомщен; а это — одежда Джордже Естиванича, за которого нет мстителя, ибо не осталось после него сына».

XXIХ

Помрачнел смелый охотник. Он не пьет больше сливовой водки, закупает он в Сенье порох. Собирает гайдуков и своих всадников.

XXХ

На другой день после Троицы переправился он через Мресвицу и увидал черное озеро, где не водится рыба, и застал он трех восточных беев в то время, как они пировали.

XXХI

«Господари! Господари! Посмотрите, к нам скачут вооруженные всадники и гайдуки. Лоснятся их кони. Они уже переправились в брод через Мресвицу. Это Алекса Велико!»

XXХII

«Лжешь ты, старый гузлар! Алекса Велико мертв, я сам заколол его кинжалом».

Тут вошел Алекса и крикнул: «Я Алекса, сын Иво!»

XXХIII

Одна пуля уложила Николу Яньево, другая — Иосифа Спалатина. А у Тодора Аслара Алекса отрезал правую руку и потом только отрубил ему голову.

XXХIV

«Снимайте, снимайте со стены окровавленные одежды. Умерли восточные беи. Иво и Джордже отомщены. Снова расцвел боярышник рода Велико, не увянет больше его стебель!»[25]

Смерть Фомы II, короля Боснии [26]

Отрывок

. . . . .

Тогда басурманы срубили им головы, вздели голову Стефана на копье, и татарин понес ее к стенам, крича: «Фома, Фома! Видишь голову сына? Что мы сделали с твоим сыном, то же сделаем и с тобой!»

И король разорвал свои одежды, лег на кучу золы и три дня не вкушал пищи...

Ядра так изрешетили стены крепости Ключа, что стали стены похожи на медовые соты. И никто не смел поднять голову, чтобы поглядеть вверх, столько стрел и ядер летало, убивая и раня христиан. А греки[27] и те, что зовут себя «угодными богу»[28], изменив нам, перешли на сторону Махмуда и стали подкапываться под стены. Но неверные псы еще не решались идти на приступ, — боялись они наших остро отточенных сабель. Ночью, когда король без сна лежал в постели, некий призрак проник сквозь половицы его горницы и сказал ему:

— Стефан, узнаешь ты меня?

И король, трепеща, ответил ему:

— Да: ты отец мой Фома.

Тогда призрак простер руку и потряс окровавленными одеждами своими над головой короля. И молвил король:

— Когда же ты перестанешь мучить меня?

И призрак ответил:

— Когда ты сдашься Махмуду...

И король направился в шатер этого демона[29]. Тот посмотрел на него своим дурным глазом и сказал:

— Прими обрезание, или ты погибнешь.

Но король гордо ответил:

— Жил я по милости божьей христианином и умру в вере христовой.

Тогда злой басурман созвал палачей, и они схватили Фому и содрали с него кожу; и из кожи этой сделали седло. А лучники избрали тело короля мишенью для стрел, и злой смертью погиб он из-за проклятья своего отца.

Видение Фомы II, короля Боснии [30]

Песня Иакинфа Маглановича

I

Король Стефан-Фома ходит по своей горнице, ходит из угла в угол большими шагами. А воины его спят, лежа на своем оружии. Но король не может заснуть: басурманы осадили город, и султан Махмуд хочет отрубить ему голову и послать ее в большую мечеть Стамбула.

II

Часто он подходит к окну. Высунувшись наружу, слушает, нет ли где шума. Но тихо кругом; только сова плачет над крышей дворца: знает она, что скоро в другом месте придется ей устраивать гнездо для своих птенцов.

III

Вот доносится странный шум — но то не совиный крик. Отворяются окна церкви Ключа — но осветила их не луна. То барабаны и трубы в церкви Ключа, то от света факелов ночь превратилась в день.

IV

А вокруг великого короля Стефана-Фомы спят его верные слуги, и только его ухо ловит странные звуки. Он один выходит из своей палаты, сжимая в руке саблю, ибо ясно ему, что это — знамение неба.

V

Твердой рукой он отпер церковные врата. Но когда увидел, чт'o было на клиросе церкви, мужество едва не изменило ему. Сжал он в левой руке ладанку чудесной силы и спокойней вошел в церковь Ключа.

VI

И странное увидел он в церкви: трупами были усеяны плиты пола, кровь текла, как текут потоки, что сбегают осенью в долины Пролога. Королю приходилось переступать через мертвых, и ноги его были по щиколотку в крови.

VII

То лежали трупами верные его слуги, то текла кровь христианская. И холодный пот струился по спине короля, и зубы его стучали от ужаса. Посреди клироса он увидел вооруженных воинов турецких и татарских и вместе с ними проклятых отступников — богомилов[31].

VIII

А сам Махмуд стоял у оскверненного алтаря. Смотрел он своим дурным глазом, сжимая саблю, красную от крови до рукоятки. Преклонял перед ним колено король Фома I[32], смиренно протягивал свой венец врагу христианского люда.

IX

И Радивой[33]-изменник тоже стоял на коленях, с тюрбаном на голове. В одной руке у него была веревка, которой удавил он отца, другая подносила к губам одежду наместника сатаны[34]. Он целовал ее, словно раб, наказанный палкой.

X