Гваделорка

— Милый дедушка… — с трудом сказал Ваня, глядя на пуговки его рубашки. И повторил громче. Со звоном даже: — Милый дедушка Константин Макарыч… То есть Матвеич… То есть… ну, все равно… Пожалуйста… Сделай божецкую милость. Милый дедушка, не отправляй меня в Москву! Пожалуйста, пожалуйста!.. — В голосе его прорезалось отчаянье, которое, наверно, было у Гриши Булатова, когда он умолял капитана Гарцунова не отдавать в приют Павлушку. — Христом Богом тебя молю, не отправляй… Я… — Ваня криво улыбнулся, не зная, что еще сказать, и опять вспомнил Ваньку: — Я буду тебе табак тереть… А если не стану слушаться, дери меня, как Сидорову козу… — И понял вдруг, как нелепо сочетание этих книжных строк с его настоящей тоской. И всхлипнул, и прошептал: — Ну, не могу я без этого… без всего… что здесь…

Дед подался вперед, смотрел, смотрел и вдруг шепнул:

— Ну — ка подойди…

И Ваня шагнул. И дед взял его корявыми пальцами за голые локти, придвинул еще.

— Я не понимаю… Ваня… Это опять игра?

— Какая игра… — тихо ужаснулся Ваня.

— Тогда… По правде говоря, я… хотел чего — то такого. Только не надеялся… Нет, но это всерьез?

— Граф… — сказал Ваня. Прикусил губу и распахнул мокрые ресницы.

Тогда профессор Евграфов толчком встал. И начал превращаться в великана — головой под потолок. И смотрел уже с фантастической высоты — настоящий Могучий Граф, повелитель многих сил во вселенной, соратник великого ВИПа.

Ваня глядел на него не дыша, снизу вверх.

Всесильный дед опять взял телефон. И сказал, укрывая в мягкости интонации незыблемую решимость:

— Ларочка, радость моя… Сейчас ты съездишь с Марго в аэропорт и сдашь Ванин билет… Вот так и сдашь… Да, не полетит… Да нет, совсем не полетит, останется здесь… Что значит «на какой срок»? На какой захочет… Что значит «кто решил»? Он решил, я решил… Мы решили… Ларочка, с мамой его объяснишься сама. Она твоя дочь и должна слушаться родительницу… Умница…

Ваня не верил. То есть верил, но…

— Дед, а что она сказала? Тетя Лара…

Дед улыбнулся, спускаясь из — под облаков к Ване.

— Твоя бабушка иногда умеет быть лаконичной. В юности она учила испанский язык и сейчас ответила: «Муй бьен». Что означает также «олл райт» и «зер гут».

НЕСКОЛЬКО ПОСЛЕСЛОВИЙ

Да, все остальное — уже послесловия.

ПЕРВОЕ Счастливые дни августа

…А потом… Но все эти «потом» почти не касались мальчика Вани Повилики. Это было дело взрослых. «Ох, а как же со школьной формой?»… «А учебники?»… «А документы?»…

«Но Лара… Ты слетаешь в Москву и все там выяснишь, все привезешь. Ты ведь давно хотела побывать в столице»…

«А если здесь в школе другая программа?»…

«Ну, не в Австралии же он оказался!»…

«Я сойду с ума… Имей в виду, если ты не будешь учить уроки и слушаться…»…

«Тетечка Ларочка, я буду!.. Я тебя люблю!.. И не забудь привезти мой тепловозик с рельсами»…

Вся эта суета была не главной. Даже разговор с мамой оказался не таким трудным, как опасался Ваня.

«Я понимаю… Наверно, я в чем — то виновата перед тобой…»

«Да никто ни в чем не виноват! Все хорошо!»

Главная задача была — не расплескать то большущее счастье, которое Ваня носил перед собой, как живую воду в широком блюде. Блюдо похоже было на бронзовый таз для плова (только с запаянными дырками), который подарили Герману Ильичу…

Впрочем, не только взрослые заботились о школьных делах шестиклассника Вани.

Лика:

«Герман Ильич, родненький! Ну, громаднейшая просьба! Поговорите с директором, он же вас уважает! Пусть Ваню запишут в тот же класс, где Трубачи и Никель!.. Да, конечно! Не поехал! Да!.. Язык такой же, английский!.. Герман Ильич, я весь год буду мыть ваши кисточки и грунтовать холсты!.. Да ничего я не вру!..»

Последние дни августа оставались очень теплыми, а небо по вечерам было удивительным. С него ручьями катились звездопады…

А теперь — отдельные эпизоды. Как рассыпанные картинки от волшебного фонаря.

Щуплый «диверсант» по кличке Косой как — то снова появился на сеновале Квакера. Его не стали прогонять, хотя поглядывали: шпионит, небось. Но он не шпионил. Они часто разговаривали с Тростиком. Несколько раз парни Рубика ловили Косого в глухих переулках. За это Квакер и Трубачи дважды ловили парней Рубика. Ну, потом как — то все устоялось…

Однажды Квакер пришел к Чикишевым с Матубой, и там пса увидел кот Туркин. Думаете, были шум и драка? Ну да, сперва Туркин шипел и раздувался, но вскоре притих, подошел боком… И смотрите — ка, Матуба уже лижет рыжую кошачью шерсть. И скоро стали такие друзья — каждый день друг к дружке в гости…

И все было хорошо, только однажды Ваню скрутила острая тоска по маме. Мама приснилась ему, и он проснулся в слезах. Давно он так по ней не скучал, с детсадовской поры. Ваня выхватил из — под подушки телефон.

— Мама!.. Это я…

— Господи, что случилось?

Она всегда так говорила, если Ваня звонил неожиданно.

— Ничего не случилось. Просто соскучился…

— Но ведь у вас ночь!

— Ну, я и соскучился ночью… А ты сейчас на теплоходе?