Гвади Бигва

Еще во время беседы под хурмою, когда Арчил произносил свои двусмысленные речи, Гвади решил проследить, куда он пойдет и что будет делать. Он всем существом своим почувствовал, что Пория задумал что-то недоброе. Не зря же он, собравшись навсегда покинуть Оркети, пьяный от злобы, разгуливает ночью по деревне. Видно, кроме пустячной просьбы о вещах, есть у него дела поважнее.

Эти подозрения возникли не только из ночного разговора с Арчилом. Никто не знал Арчила так хорошо, как знал его Гвади. Никто лучше Гвади не мог проникнуть в самые сокровенные его мысли.

Пория добрался до перелаза.

Гвади решил выйти из-под навеса и поискать более удобное для слежки место, как только Арчил перешагнет через плетень и скроется за деревьями.

Но Арчил внезапно исчез. Гвади оторопел от этого непонятного исчезновения и долго не мог прийти в себя.

Если бы Арчил перепрыгнул через плетень, Гвади непременно заметил бы его. Неправдоподобным было предположение, что Арчил повернул куда-то в сторону и скрылся во дворе.

Встревоженный Гвади вышел из-под навеса и остановился в тени джаргвали.

Арчила не было видно. Гвади решил подойти к плетню. Он сорвался с места, но тотчас же отступил в тень. Ясное дело: стоит ему появиться на свету, как враг возьмет его на мушку. Ради этого Арчил, верно, и притаился где-то поблизости.

Высмотреть врага не удалось, Гвади стал прислушиваться. Не мог же бесследно исчезнуть живой человек — очевидно, Арчил прячется под плетнем.

Пускай попробует шевельнуться, Гвади тотчас уловит малейший шорох. Не уйти от него врагу в этой ночной тишине. Где-то хрустнула ветка. Громом отдался этот звук в ушах Гвади. Он быстро обернулся и, к удивлению своему, очутился прямо перед собственным джаргвали. Он не успел сообразить, что происходит за домом, как уже совсем близко снова затрещали сучья, послышался шум, точно кто-то прыгнул, затем быстрые шаги — и все стихло.

Гвади обежал дом, кинулся к плетню в задней поло-вине двора.

Там, за плетнем, была небольшая площадка, вся в тени обступивших ее деревьев.

От площадки начиналась тропинка. Гвади хорошо знал ее. Эту тропинку протоптал проходящий на пастбище скот, она вилась среди кустарников и зарослей, и вдоль задних дворов, и приводила к лесопильному заводу. Она пролегала невдалеке от шоссе, то приближаясь к нему, то убегая.

Гвади понял все: Арчил, желая сбить его с толку, залег под самым плетнем, потом ползком или на четвереньках добрался до джаргвали, обошел его, перемахнул через плетень, побежал по тропинке и скрылся в кустах.

Но теперь все это не имело значения. Важно было одно — куда направился Арчил? Путь, который он избрал, подтверждал самые страшные подозрения.

Преследовать его в темных густых зарослях, куда ни один луч не проникал, было опасно. Следить издали — бесполезно; догонять — враг спрячется в зарослях, и Гвади проиграет свою игру. Мысль Гвади работала лихорадочно. Один план сменялся другим. Ах, позвать бы на помощь Геру! Но Гвади боролся с этим желанием, считая его неразумным. Кратчайшей дорогой к Гере была все та же тропинка, по которой бежал Арчил. Идти в обход по шоссе, тратить время на разговоры и обратную дорогу? Арчил неизбежно совершит свое злодеяние и скроется.

Поднять тревогу? Но и это нецелесообразно. Стоит Гвади закричать, и Арчил раньше всех окажется возле него и навсегда заткнет ему глотку.

А сколько времени пройдет, пока оркетские жители проснутся от его крика в своих разбросанных на большом пространстве домах, расстанутся с постелями и кинутся в погоню?! Пожалуй, проще всего ворваться в чей-нибудь дом. Но и тут прежнее возражение оставалось в силе: придется объяснять хозяевам, в чем дело, за это время начнет, чего доброго, светать…

Гвади стоял, все так же настороженно прислушиваясь. Он, видимо, уловил какие-то звуки, оторвался от плетня, возвратился на чистый двор и бросился в проулок.

Подобрав полы черкески, он заткнул их поверх пояса спереди так, что они прикрывали кинжал. Обвязался башлыком. Легко перепрыгнул через плетень и помчался к шоссе.

План у Гвади был простой: лесопилке угрожала опасность, оставалось одно — обогнав Арчила, подстеречь его у ворот. Гвади надеялся поспеть по прямому шоссе гораздо раньше Арчила.

Однако удача его предприятия зависела в конечном счете от быстроты и выносливости его ног. Гвади никогда еще не приходилось так бегать, разве в юности, да и то в сновидениях. Он начал задыхаться. Живот подпирал к самому сердцу. Дыхание вырывалось с хрипом и свистом, на губах показалась пена, пот струйками сбегал со лба, застилая зрение. Но он не убавлял хода.

Когда на пригорке показался силуэт завода, Гвади воспрянул духом: «Держись, Гвади! Скорее, чириме!»

И сил как будто прибавилось.

Он остановился у края шоссе. Здесь начинался подъем к заводу. Взглянул на ворота и на ограду, залитые лунным светом.

— Вай, горе мне! — вырвалось у него; как подкошенный упал он на откос и уткнулся в него лицом.

Рядом с воротами протянулась черная тень — кто-то стоял у ограды.

Неужели Гвади опоздал?