Гвардеец

«Гром», наращивая скорость, уходил от сильно поврежденного линкора, изрыгающего море огня. Отсутствие хода и низкая маневренность не позволяли противнику пробить щиты. Маневрируя, Жана удерживала щиты на уровне семидесяти процентов, но ответить было еще не чем. Слишком близко находился противник. Можно было легко повредить свой корабль при его разрушении. Постепенно частота залпов начала падать, а мощность щита расти.

— Что, спекся? — усмехнулась Изабелла, когда щиты восстановились до максимума, а редкие плюхи от линкора не успевали просадить щиты хоть на процент.

— На линкоре нет биологической жизни, — сообщил Василий.

— Что будем с ним делать? — поинтересовался Алексей.

— Отойдем от греха подальше, да потренируем наших канониров, — предложил Данила.

— Они же раздолбают его в хлам, — возмутился Василий.

— Давай глушанем его парочкой ракет с ЭМИ боевой частью, а потом испытаем абордажные фрегаты, — предложил через симбионт Харитон.

— Ну кто бы сомневался, — рассмеялся Данила, — кто о чем а глав-хомяки о хабаре. Вы что будете делать когда место на корабле закончится?

— Печалька будет… — смеясь заявил Харитон.

— У меня есть еще внешняя подвеска, — ответ Василия вызвал взрыв дикого хохота.

— Учись Харитон у профессионала, — отсмеявшись, произнес Данила, — и готовь к вылету звено абордажных фрегатов, надеюсь они нормально будут управляться через внешнее управление.

— Звено абордажных фрегатов к старту готовы, — доложил Харитон спустя десять минут.

— Ну начнем, — кивнул Данила, разрешая запуск ракет.

Ракеты, имевшиеся на борту «Грома», обладали несколькими интересными свойствами. Они могли перемещаться не только в обычном режиме, но и в так называемом пульсирующем. Это когда ракета уходила в подобие гипера и выходила из него уже вблизи цели. Правда, подобный режим можно было использовать лишь по малоподвижным целям, и это была как раз такая цель. Разогнавшись за несколько секунд до нужной скорости, ракеты исчезли из обычной метрики, чтобы появиться непосредственно перед взрывом.

— Энергетической активности не фиксирую, — провозгласила Ирен.

— Выпускайте абордажные фрегаты, — отдал команду Данила.

— Выпускаю боевых хомяков, — подтвердил Харитон, вызвав очередной взрыв смеха в рубке.

— Василий, выпускай разведчиков, нечего прохлаждаться, — Данила всматривался в изображение линкора, получаемое с датчиков фрегатов.

Линкор был раза в четыре больше «Грома», а в открытые люки орудий главного калибра легко мог залететь абордажный фрегат. Тот кто противостоял этому монстру, обладал не меньшими калибрами. Это было заметно из повреждений, полученных линкором в бою. Прикинув размеры «царапины» от касательного попадания неведомого оружия, Данила хмыкнул. Крейсер аварцев легко вошел бы в эту «царапинку» и еще место осталось бы.

— Глав-хомяки, куда ж вы его ховать будете, — с состраданием в голосе поинтересовался Данила, вызвав очередное хи-хи в боевой рубке.

— И не говори, — вполне натурально вздохнул Харитон.

— Что не войдет, то надкусаю, — вполне серьёзно заявил Василий.

Это высказывание кибер интеллекта вызвало смех до колик и плача.

— Василий прекращай клоунаду, ты подрываешь нашу обороноспособность, — попросил Данила.

— Опасности пока нет, — заметил Василий, — а вам нужна разрядка.

Абордаж линкора прошел как по нотам. Дроиды в первую очередь деактивировали все реакторы, а затем демонтировали все управляющие центры. И лишь на вторые сутки абордажа, когда под контролем оказался последний отсек, Данила отменил усиленный режим несения службы.

Система оказалась богатой на находки. В ней дрейфовало более тысячи кораблей различного класса и разной степени сохранности.

Сам линкор тоже преподнес не один сюрприз. Во-первых, возраст три с небольшим тысячи лет с момента гибели экипажа; во-вторых, сам экипаж который состоял из ценитов; в третьих, технологии, в некоторых моментах превосходящих технику «Грома», а в некоторых глубоко отставая.

— Ничего не понимаю, — выдохнул Данила, отложив результаты совмещения звездных карт.

— Не ты один, — согласилась Алиса, — все начинает обретать какой-либо смысл только при допущении скачка вперед на миллион лет. Точность скачка девяносто лет. Но это не возможно…

— А знаешь, тогда становится многое понятно, — усмехнулся Данила, — осталось определиться в пространстве, не будем же мы сидеть на этой свалке до конца жизни.