Гвардеец

Рукопожатие состоялось, Чинганчгук поднялся в кабину, и грузовик тронулся, на ходу заращивая дверцу. Осетр некоторое время смотрел ему вслед, а потом пошел дальше. И пока шел, решил, что комплект номер два не стоит держать в собственном номере, лучше сдать в гостиничную камеру хранения. Там сумка будет целее… Должна же быть в «Приюте» такая услуга!

Когда, дойдя до гостиницы и оставив в номере повседневно требующиеся вещи, он обратился к портье, все оказалось несложно – с него сняли дополнительную плату, провели в помещение камеры хранения и оставили наедине с большим, во всю стену сейфом. В сейфе было тридцать четыре ячейки – по числу номеров в гостинице. В одной из них и расположился комплект номер два. И после того, как Осетр настроил дактилозамок на собственные отпечатки, никто посторонний забраться сюда уже не мог.

Глава двадцать первая

Дом по указанному «тетей» Баян адресу был как все в округе – деревянный, одноэтажный, выкрашенный в сиреневую краску. И улица, соответственно, называлась Сиреневой.

Сначала, когда Осетр позвонил, тишина за дверью ничем не нарушилась – словно сенсор звонка тут был исключительно в качестве декорации. Потом раздались тяжелые шаги – все-таки дерево не столь хороший звукоизолирующий материал, как, к примеру, тот же синтепор…

Дверь, скрипнув, открылась – на пороге появилась косматая образина с медвежьими лапами.

– Кого надо?

Господи, да их тут специально, что ли, таких подыскивают… Можно подумать, что подобно школе «росомах» существует школа бандитов, куда отбирают типов строго определенной фактуры…

– Мне нужен Касьян Романович.

Громила смотрел подозрительно – того и гляди, по чайнику даст.

– Откуда адресок узнал?

Осетр ответил, как научила «тетушка» Баян:

– Татарка начирикала. Будто бы тут помогают добрым людям в тяжелый момент.

Громила отодвинулся, освобождая дверной проем.

– Ну, просачивайся! – хмыкнул. И добавил с сарказмом: – Добрый человек!

Осетр вошел в небольшое помещение, из которого вели две двери: налево и прямо. Над последней висела картинка, изображающая писающего мальчика, и всякому становилось ясно, куда именно она ведет.

– Сюда. – Волосатый гигант кивнул на другую дверь.

Осетр распахнул ее и вошел.

Светлое помещение почти без мебели. Всего-то стол, за которым расположился худощавый лысеющий мужчина, стул перед столом да простая скамейка у боковой стены, напротив большого окна.

– Батя! Тут к тебе пришли. От Татарки.

Худощавый поднял голову. У него были мешки под глазами и тяжелый взгляд – будто каменюку положил на гостя.

– Слушаю вас, сударь.

Осетр представился Остромиром Каймановым.

Худощавый кивнул:

– А меня зовут Карабас, извините!

Осетр и глазом не моргнул, хотя имя хозяина произвело на него впечатление: он и понятия не имел, что Татарка сведет его с самим паханом.

Хотя, возможно, это один из этапов прохождения «суворовской купели». Тут чего угодно можно ожидать…

– Что вы хотите?

Хозяин был вежлив до безобразия – таким подчеркнуто-вежливым людям хочется иногда грязно нахамить, из чувства протеста. Впрочем, гость прекрасно понимал, чем это закончится.

– Я торговец.

Карабас снова кивнул, но на этот раз не произнес ни слова.

– Я прилетел на Кресты позавчера, транссистемником «Дорадо». Мы договорились встретиться с моим компаньоном, однако на место встречи он не явился. Я сходил туда, где он жил. Никого нет, и в гостинице не знают, куда он делся. Я хотел попросить вас помочь мне с поисками.

В протяжение этого короткого монолога глаза у Карабаса сделались, как острые кинжалы. Так и казалось, что сейчас появится некто, способный выхватить их из ножен-глазниц и метнуть Осетру прямо в горло… Захотелось прижать подбородок к груди, и Осетр с трудом удержался от этого движения.

– За вознаграждением дело не станет.

Нет, кинжалы не потеряли остроты. Но они словно из стали превратились в более мягкий материал, острота которого – всего лишь видимость, а при ударе он согнется, как пластилиновый. Во всяком случае, такая ассоциация возникла сейчас у Осетра.

– А сколько стоят наши услуги, вам Татарка сказала?

– Да.

– Деньги, извините, с собой?

Осетр позволил себе легонько фыркнуть:

– Только задаток. Я не сумасшедший, такую сумму по городу таскать! На улицах можно встретить всякий сброд… Ну, вы как коммерсант меня понимаете. Я беру деньги из банка для того, чтобы заплатить за работу, а не с целью подарить их первому встречному разбойнику с большой дороги, которых болтается тут великое множество.

Он и сам не знал, почему произнес слова, которые можно было понять двояко: и как комплимент, и как оскорбление. Глупость это была несусветная!.. Однако Карабас понял однозначно: как комплимент.

– Да, мы, коммерсанты, часто вынуждены опасаться разного рода разбойников, – сказал он. – Имеется ли у вас, извините, видео вашего пропавшего компаньона?

– Нет. Но я могу попросить, чтобы мне прислали с Нового Петербурга…

Карабас поднял руку, прерывая: