Гвардеец Гора

— Тогда это должны были быть бумаги, которые он прятал в тунике, — сказал я. — Раздевая его, купая его в ванне, прислуживая ему в каюте, ты, наверное, видела, что он сделал с ними.

— Нет! — воскликнула она.

— Не смотри туда, куда он спрятал их, — заметил я.

Я видел взгляд, брошенный ею направо от меня, в угол каюты. Я улыбнулся. Теперь, поняв, что выдала себя, она соскользнула, испуганно полу присев, с койки.

— Ты должна оставаться в каюте, пока Реджинальд не придет за тобой? — спросил я.

Она испуганно взглянула на меня.

— Ты не боишься, что тебя убьют? — снова задал я вопрос.

Она посмотрела поверх меня, через каюту. Я отступил назад, освобождая проход.

— Я не возражаю, — обратился я к ней, — я не приказывал тебе оставаться на койке. Сейчас я владею тобой.

Я увидел, как напряглось ее очаровательное тело, и сделал шаг назад. Внезапно она метнулась мимо меня и упала на колени перед огромным сундуком. Она откинула крышку и судорожно, двумя руками, принялась рыться в нем. Я сунул нож за пояс и снял некий предмет со стены каюты.

Рабыня вскочила на ноги, сжимая над головой два плоских прямоугольных листа свинца, связанные вместе, и побежала к окну каюты, через которое, выломав раму и разбив стекло, я проник в помещение. Она подняла руки, сжимающие связанные листы свинца, над головой, готовая швырнуть их в Воск.

Раздался свист кнута. Хлопнув, он обвился вокруг ее запястий, связав их. Она вскрикнула от боли и выронила свинцовые листы. Схватив девушку за обмотанные кнутом запястья, я толкнул ее, и она упала, запнувшись, прямо на разбитое стекло справа от меня. Ногой я подвинул ее к койке и затем освободил петлю кнута. Она тихо заскулила.

Раз сундук не был заперт, и она имела к нему доступ, и действовала с такой готовностью, я понял, что на нее было возложено некое задание, касающееся именно такого случая, как мой. Оно, конечно, могло состоять только в том, чтобы обеспечить немедленное уничтожение документов в чрезвычайной ситуации. На корабле такое можно сделать только одним способом: выбросить документы за борт. Вес свинца, конечно, увлек бы их на глинистое дно реки. За короткое время чернила бы расплылись, и бумаги, находящиеся между листов свинца, растворились бы в воде. Мои догадки были верны. Вот для чего нужна была девушка.

Все еще скуля, рабыня присела на корточки с краю койки. Она потянулась к свинцовым листам. Кнут свирепо свистнул, и она быстро отдернула руку.

— Не выводи меня из себя.

— Ты не владеешь мной, — заявила она.

Я улыбнулся и поднес кнут к ее мордашке.

— Ты ошибаешься.

Она смотрела на свинцовые листы.

— Кто ты? — спросила она.

— Джейсон из Виктории, — ответил я, — твой господин.

— Я — женщина Реджинальда, капитана «Тамиры».

— Теперь это не так, — сообщил я ей.

Она со злобой посмотрела на меня.

— Я — женщина капитана.

— Ты просто рабыня, — сказал я, — которая должна ползти к любому мужчине.

— Нет!

— Ты заносчивая?

— Да, если хочешь знать!

Я отвернулся от нее в поисках промасленной тряпки или воска, чего-нибудь, из чего можно было бы сделать запечатанный пакет. Раздался внезапный скрип. Она пыталась, передвигаясь на четвереньках, добраться до свинцовых листов.

С криком ярости я повернулся и ударил кнутом сверху вниз. Удар пришелся ей по спине и ягодицам, она распласталась на полу ничком, среди обломков дерева и осколков стекла. Ее протянутая рука была в футе от свинцовых листов. Мне и в голову не пришло, что она опять попытается достать их. Очевидно, она еще не поняла, кто теперь ее настоящий хозяин.

Я посмотрел на рабыню. Она лежала на животе среди осколков стекла и дерева абсолютно тихо, не шевелясь. Она прочувствовала силу кнута.

— Я недоволен, — сказал я.

— Нет! — закричала она. — Нет!

Я, ее горианский хозяин, недовольный ею, беспощадно хлестнул рабыню кнутом. Она пыталась увернуться, но ей это не удалось. Она оставила свои попытки и просто стояла на коленях у койки, опустив голову, сжав ее руками и плача. Наказанная рабыня.

— Прости рабыню за то, что не угодила, мой господин, — взмолилась она.

Девушка подняла глаза, и я поднес кнут к ее лицу. С готовностью, плача, она взяла его в руки и страстно поцеловала.

— Принеси промасленную тряпку, лампу, сургуч, свечу и все такое, — велел я.

Она поспешила подчиниться, и я повесил кнут на стену. В горианских жилищах, там, где присутствуют женщины-рабыни, кнут обычно выставлен напоказ. Девушки видят его и знают, что это значит. К тому же его всегда легко пустить в ход.

Я направился к свинцовым листам и ножом перерезал связывающие их веревки. Я достал конверт и открыл его. Изучив бумаги, которые лежали в конверте, я улыбнулся. Они содержали именно то, что я и ожидал.