Гвардеец

– Ну! Чего к полу прилип, кадет? Штаны боишься потерять? Двинулись!

Осетра вывели из камеры-одиночки, сопроводили сквозь обезьянник, проконвоировали по помещению полицейского участка, вывели на улицу и усадили в глайдер с гражданскими номерами. За рулем глайдера сидел штатский, но все движения и повадки выдавали в нем военного. «Росомаху» не проведешь!

И только тут растерянного Осетра посетила первая мало-мальски мысль. Вернее, первое ощущение, потому что стыд не бывает мыслью, стыд может только породить мысли.

Осетру стало нестерпимо стыдно за все свое вчерашнее поведение, ибо пусть и не было на нем мундира «росомахи», но звания «росомахи», принадлежности к «росомахам», сняв мундир, не утеряешь. И за такое поведение, что он выдал вчера, отправляют на суд офицерской чести и лишают звания. Его спасает только то, что он пока еще кадет… Но и то на месте начальства надо после случившегося еще сто раз подумать, прежде чем присваивать такому кадету воинское звание…

– Надеюсь, пьянствовал, потому что цесаревича поминал? – Дед смотрел на подчиненного с явным сочувствием.

Однако вовсе не это сочувствие заставило Осетра вскочить по стойке «смирно».

– Никак нет… – Он долбанулся макушкой о потолок кабины и зашипел от боли.

– Сиди, сиди, не на плацу!

– Никак нет, господин полковник!.. А разве цесаревич Константин умер?

Лицо Деда стало скорбным.

– Да, прогерия таки доконала мальца. Вчера скончался, бедняга. Траурное сообщение передавали по всем каналам. А ты, стало быть, и не слышал?

Осетр помотал головой, не в силах вымолвить и слово.

– И кого ж ты так бурно поминал?

– Я… Я… У меня личное, господин полковник.

– Ишь ты! Личное у него!.. А у нас вот у всех, понимаешь, государственное!

Тем не менее, сильного укора в словах Деда не звучало. Так, наверное, отец ругает сына за то, что тот на балу пригласил на первый танец не родную мать, а понравившуюся девушку…

– Куда летим, Всеволод Андреич? – спросил штатский за рулем.

– В пансионат «Ласточкино гнездо», Борис!

Машина стрелой ринулась в небо. Однако Осетра лишь чуть-чуть прижало к спинке кресла. А значит, несмотря на гражданские номера, глайдер был военным – штатские машины нейтралинами уже лет пятнадцать не оборудовались. То есть оборудовались, конечно, но полуподпольно, на свой страх и риск, за большие деньги и с перспективой заиметь неприятности с техническим контролем.

Дорога заняла всего несколько минут – видимо, во вчерашних своих похождениях Осетр все-таки не слишком удалился от «Ласточкиного гнезда». Потом последовало такое же малозаметное торможение.

– Прибыли на место, Всеволод Андреич!

– Спасибо, Борис! – Дед повернулся к Осетру. – Поднимайся в номер, приводи себя в порядок. Через час прошу ко мне. Номер двенадцать двадцать девять.

Глава шестидесятая

Осетр решил поначалу добежать до «Приюта странников», но тут же сообразил, что искать его начнут в первую очередь именно там. А отыскав, непременно попытаются прикончить. Не имеет права какой-то торговец безнаказанно убивать одного из бандитских главарей, пусть и не самого крупного пошиба. Это же, с точки зрения преследователей, нарушение всех и всяческих законов существующего мира. Торговец должен торговать и платить бандитам, а убивать – их прерогатива. Вот потому они и попытаются замочить нарушителя закона, потому что вся их власть держится на страхе. Конечно, замочить его им вряд ли удастся, а если и удастся, то не один бандит поляжет на пороге гостиницы, и всем сразу станет ясно, что под личиной вольного торговца Остромира Кайманова скрывается вовсе не торговец. Ибо торговцы так драться не способны – так дерется мерканская морская пехота, так дерутся синские огненные драконы, фрагербритские альпийские стрелки, новобагдадские мамелюки… ну и, конечно же, витязи из РОСОГБАК, Росской Особой Гвардейской Бригады Активного Контакта, воины, гордо именующие себя «росомахами»…

И потому Осетр решил искать убежище совсем в другом месте. Однако не успел сделать и шага.

Угроза ринулась со спины. Чувство опасности оказалось настолько острым, что тело само сделало «клюющую змею» но не в атаке, а с целью спастись. И спастись ему удалось. Над головой, едва не сняв скальп, пронеслась тусклая молния.

– Шустрый, шкет! – донесся писклявый голос Кучерявого.

– Еще какой шустрый! – А это уже был Наваха.

– Каблук обещал его не убивать.

– Так это Каблук обещал. Мы же обещаний не давали!

Осетр очень хотел поинтересоваться, кому Каблук пообещал не убивать «его». Но было понятно, что ответа он не дождется. А потом ему и вовсе стало не до разговоров.

Конечно, эти двое не были росомахами, но с ножами обращались умело. Только реакция спасала Осетра от порезов, и постепенно становилось ясно, что это схватка, в которой не обойтись без убийства.

Тем более что вдали наконец послышался топот. Наверное, клиенты «Ристалища» сообразили, что двое убийц слишком долго возятся со своей работой.

Конечно, с толпой справиться много проще, чем с парой профессиональных убийц, но зачем?..