Гвардейское столетие

Итак, Борис, как было сказано, отправил посла в Данию, и 27 мая 1602 г. прибыл из Дании в Москву гонец, и прибыл ночью, так что никто не знал; и в ту ночь он получил аудиенцию у царя. Его сообщение состояло в том, что король все решения и ответ отправит из Дании с послом. Гонца звали Аксель Браге (Axel Brahe), и он был отпущен 16 февраля следующего года; так долго пробыл он в Москве.

15 августа 1601 г. прибыл в Москву папский легат; он просил о свободном проезде через Московию в Персию, что ему и дозволили, но когда бы великий князь Борис знал, что он [легат] прибыл за тем, чтобы высмотреть и разведать все в стране (om’t lant rontom te bespien), чтобы узнать характер (nature) народа, дабы потом сделать донесение своему владыке, Папе, и осуществить свое предательское намерение, то Борис дал бы этому послу совсем иной ответ и угостил бы его таким обедом, на котором он подавился бы куском. Но Борис не подозревал тогда, что ему ставили западню, в которую со временем он должен был попасть.

14 марта 1602 г. прибыл из Дании гонец, привезший известие, что брат короля со всем своим двором едет в Москву; Борис весьма этому известию обрадовался и, щедро одарив гонца, отпустил его из Москвы 14 апреля.

В это время происходило в Москве много ужасных чудес и знамений (spoockereyen), и большей частию ночью, близ царского дворца, так что солдаты, стоявшие на карауле, часто пугались до смерти и прятались. Они клялись в том, что однажды ночью видели, как проехала по воздуху колесница, запряженная шестеркой лошадей, в ней сидел поляк, который хлопал кнутом над Кремлем и кричал так ужасно, что многие караульные убежали со страху в горницы. Солдаты каждое утро рассказывали об этих виденьях своим капитанам, которые передавали своим начальникам (booger), так что эти и им подобные рассказы доходили до царя, оттого боязнь его день ото дня возрастала и он желал скорее исполнить свое намерение выдать Ксению за датского герцога, ибо он боялся и сам не знал чего ради, и более всего поляков, опасаясь, что с их стороны придет еще что-нибудь чудесное, ибо это все были предвестники грядущей напасти, и хотя эта страна, претерпевая голод и нищету, исполненная бедствий, была сурово наказана, казалось, ее ожидала еще большая кара.

Борис со всем тщанием делал приготовления к тому, чтобы совершить свадьбу тотчас по прибытии герцога, послав в Иван-город, куда он прежде всего должен был прибыть, всякого рода съестные припасы и царскую утварь (allerley vivres, victalie en conincklycke meublen), как то: постели, подушки и различную кухонную посуду, все, что было необходимо для конюшни и погреба; туда же посланы были многие придворные, которые должны были ожидать прибытия герцога. Сверх того, царь отправил от имени своего дьяка, и дьяка этого звали Афанасием Ивановичем Власовым (Offonassy Wasof), это был человек разумный, несколько раз бывавший посланником при дворе римского императора, ибо был образован и умел хорошо говорить; сверх того, в помощники ему был послан Михаил Глебович Салтыков (Michale Glebovits Soltecoof); они с нетерпением ожидали прибытия кораблей из Дании.

23 июля 1602 г. из Дании прибыл еще один гонец с известием, что корабли отплыли и герцог в дороге; гонца щедро одарили и отпустили тотчас 25 июля.

Меж тем герцог прибыл на нескольких судах к Иван-городу, или Нарве; прибывших с ним было до 400 человек, в том числе много дворян; и знатные вельможи, дворянство, а также все горожане встретили его с большим торжеством и великолепием, радостно приветствуя от имени царя, и для него и для его свиты были приготовлены лучшие дома, где они поместились и провели несколько дней весьма весело. Тем временем разгрузили кладь, много утвари, вина и денег было отправлено на царских почтовых лошадях в Москву. Из Москвы также прибыло несколько колымаг, и для герцога царская колымага, весьма искусно (seer constich en antycx toebereyt) сделанная, и по дороге во всех почтовых домах были приготовлены лошади для перевозки свиты, клади и съестных припасов; также ежедневно слали гонцов с известием к царю и снова от царя к герцогу, каждый час; итак, после того как разгрузили все [с кораблей], герцог, пробыв несколько дней в Нарве, отправился в сопровождении большой свиты из московских дворян и придворных в Москву, куда и прибыл 19 сентября 1602 г. Его встречали с радостью и по московскому обычаю весьма пышно и торжественно.

Царь Борис повелел наперед объявить всем немцам, полякам, ливонцам и другим иноземцам (en andere volcken), состоящим у него на службе, чтобы они запаслись самыми дорогими платьями, каждый по обычаю своей страны, и добыли себе изрядных лошадей с дорогою сбруей и убором, на что им даны были деньги, и все было исполнено по его повелению.