Гвардейское столетие

Меж тем он [Димитрий] отправил посла в Польшу объявить королю и другим [лицам] о том, что бог утвердил его [Димитрия] на престоле, а также пригласить нареченную невесту – дочь воеводы Сандомирского, Юрия (pan Georgius), посылая невесте много сокровищ и узорочья драгоценного из жемчуга, золота и каменьев, также множество денег, чтобы собрать ее в дорогу и снабдить всем необходимым, как то подобает царице. Старая царица также послала много подарков своей, как она подавала вид, будущей дочери; невесту звали Мариною. Все подарки, которые он [Димитрий] отправил в Польшу, будут, как мы увидим, перечислены в этом сочинении. Также королю польскому послал он прекрасные подарки; повелел привести в порядок все сокровищницы в Москве и сделать новые ларцы, и каждое узорочье положить отдельно в особые ларцы; да и переворошили все древние сокровища, лежавшие схороненными сто лет и долее, расставили и разложили по его усмотрению; также купил он много дорогих товаров у англичан, голландцев и других чужеземцев; также наехало из Польши много евреев торговать драгоценным узорочьем.

Дочь Бориса, Ксению (Oxinia), над которою он в течение некоторого времени проявлял свою волю, велел постричь в монахини и сослать в Кирилловский монастырь (Kirilowa), расположенный в ста милях от Москвы, где находилось уже много инокинь из знатных родов.

И князя Василия Мосальского, своего лучшего друга, которого Димитрий высоко ценил за то, что он первый перешел к нему и оставался ему верен до конца, отправил к Польше, но не за рубеж, а в княжество Смоленское, с дорогими подарками и золочеными санями, чтобы везти в них, ежели кто прибудет зимой по делу его невесты; и Мосальский, которому в Смоленске оказывали царские почести, забрал себе самые лучшие поместья, какие только мог захватить, и стал несметно богат.

Сверх того в Москве его самыми близкими и надежными друзьями были: Петр Басманов, которого он поставил главным воеводою над всеми войсками, и Михаил Молчанов (Moltsanoff), который перешел к нему в Польшу и всегда оказывал ему помощь и содействие, но это был большой плут и льстец, не боявшийся ни бога, ни людей; эти трое сообща творили бесчестные дела и распутничали (bedreven groole scelmerye en hoererye), ибо Молчанов был сводником (coppelaer) и повсюду с помощью своих слуг выискивал красивых и пригожих девиц, добывал их деньгами или силою и тайно приводил через потаенные ходы в баню к царю; и после того как царь вдосталь натешится с ними, они еще оказывались довольно хороши для Басманова и Молчанова. Также, когда царь замечал красивую монахиню, коих в Москве много, то она уже не могла миновать его рук, так что после его смерти открыли, по крайней мере, тридцать брюхатых.

Такую жизнь вел он дома, во всех делах внешних он поступал, как воин и герой (crygsman en een helt). He было ни дьяка, ни приказного (officier), который не испытал бы его немилости; также немало палок обломал он об их ляжки, уча их приличным манерам и развязности, что им не очень-то нравилось, и те, что были недовольны, также терпеливо ожидали, пока настанет благоприятное [для них] время.

16 октября прибыл посол от короля польского[52] с подарками к царю Димитрию, чтобы передать ему поздравления от короля. Подарки были: прекрасные лошади, золотая цепь и большой кубок; и в том же месяце [посол] отъехал. Также приезжал папский легат для возобновления союза, заключенного им в Польше, и он [легат] был отпущен с подарками[53].

В это же время снова помиловали Шуйских, и они прибыли в Москву и вновь принялись составлять заговор, только в строжайшей тайне.

В декабре привезли в Москву взятого в плен стоящими близ Азова донскими казаками турецкого капитана, который повсюду на Дону причинил много вреда, и звали его Дус Бахмет (Doesbagmeth).

Также принял царь на службу одного польского ротмистра, верно служившего ему при завоевании Московии. И он [царь] сам обучал своих всадников, то были отважные молодцы (jonge cloecke helden) и дворяне хороших фамилий, и он положил им большое жалованье, и они ничего не должны были делать, как только жить в Москве и во всякое время сопровождать царя на охоту, и когда он выезжал куда-нибудь верхом, все в прекрасных кирасах и полном вооружении; ротмистра звали пан Матвей Домарацкий (Matthias Domaratzci).

Также наехало в Москву много молодых поляков, чтобы посетить царя, которого они знали в Польше в ином состоянии и кому они в Польше оказывали какое-либо добро, и они приезжали не напрасно; также прибыл в Москву родственник невесты по фамилии Казановский (Cosonoffsci), и ему отвели особый дом, это был человек молодой, но весьма надменный (groot dominateur). Этот и многие другие [поляки] каждодневно принимали участие в его [царя] охотах и забавах и не помышляли ни о чем ином, как только о веселии.

Осенью царь повелел сделать все приготовления к тому, чтобы зимою с большим войском осадить Нарву, но вельможи отсоветовали ему – и упросили, так что он уступил, не ведая по какой причине.