Гвардейское столетие

Так же точно охраняли и дом пана Вишневецкого из Киева (Kiof) со свитою, в которой было более трехсот человек, так отважно защищавшихся, как мы уже говорили.

И всем этим людям отпускалось довольствие, но не столько, сколько им было надобно. Того ради они продавали московитам многие из своих вещей за половинную цену, чтобы купить необходимое.

Выше мы говорили, что все города были довольны тем, что случилось в Москве, кроме тех, что были расположены по соседству с Польшей и Татарией (die na do poolse en tarterse syde lagen), в земле Северской и волости Комарицкой, а именно: Путивль, Елец, Тула, Кромы, Рыльск и многие другие рядом с ними, и [жители их] умертвили гонцов, а также сожгли присланные из Москвы письма царя, и его самого ругательски поносили, как бесчестного предателя (scelmsen verrader), и хотели мстить ему до последней капли крови, и хотели узнать, почему, не спросив у них совета, убили венчанного царя без всякой к тому причины. И они вслед за собой возмутили еще много других городов, также все Поволжье, также и Астрахань со всеми прилежащими к ней областями, и все поклялись между собой отмстить за него и призвали к себе в предводители с Волги Петра Федоровича, который выдавал себя за незаконного сына царя Федора Ивановича, как мы уже говорили при изложении обвинений против Димитрия. И [у них] было запасено амуниции и припасов на три года, также много пушек, ибо, как мы говорили выше, Димитрий, намереваясь напасть на Татарию, отправил в Елец много припасов и амуниции на триста тысяч человек[58] и даже более; все это они заполучили в свои руки и были готовы к войне.

Против этих мятежников, что на Волге у Астрахани, послали из Москвы большое войско под начальством знатного боярина Петра Шереметева (Seremetoff), который, подступив к Астрахани, нашел, что астраханцы также возмутились и среди них несогласие, и он принужден был со своим войском обратиться в бегство и укрепился на острове, на Волге, в трех милях от Астрахани, называемом Балчик (Baltsick), или Бузан (Boesan). Там же было примерно полторы тысячи купцов из Астрахани и других мест по берегам Каспийского моря, бежавших туда со всем своим имением, и они были принуждены оставаться там в течение двух лет, терпя великие бедствия, и не могли никак выйти, ибо были осаждены неприятелями, и многие перемерли, так как среди них распространились жестокие поветрия от холода, голода и лишений.

Купцы, бывшие в Саратове, Самаре и других местах, претерпевая бедствия, блуждали по стране, и каждый бежал своей дорогой, и некоторые из них достигли Москвы; также и ногайцы, видя по всей Московии междоусобные войны, снова отпали от Московского царя, и около тридцати улусов (oloesen) или родов, из коих каждый мог выставить тридцать тысяч воинов, соединились вместе и стали грабить повсюду, куда только они могли дойти: изнутри Астрахань была полна мятежом, и один убивал другого.

Когда все эти вести дошли в Москву до слуха народа, страх и трепет обуяли всех, и каждый призывал на себя смерть. Царь возымел твердое намерение постричься в монахи, однако бояре не допустили его до того, полагая, что раз он начесал кудель, то ему и прясть (dat hyt geroct hebbende ooc spinnen moste), и стали делать большие приготовления, чтобы одолеть мятежные города, и поставили главными воеводами братьев царя Димитрия и Ивана Шуйских, и также молодого Скопина и многих других бояр, дворян и начальников, и отправили войско в поход, также послали во все города грамоты с повелением собрать ратников для войны; но города повсюду горько жаловались на совершенное разорение от прежних бедствий, так что им было не на что выставить ратников; после долгих проволочек выставили большое бесполезное войско.

Меж тем в Москве были некоторые немецкие и другие иноземные капитаны, как то французы и шотландцы, которые, видя, что по всей стране распространился мятеж, и страшась дальнейших несчастий, стали просить отпустить их домой навестить родину и с помощью друзей добились того, что получили отпуск. И свыше пятисот возвратились на родину, и то было удивительно, что они получили отпуск как раз тогда, когда в них была наибольшая нужда, и еще многие тому дивились, ибо когда кто поступает на службу московскую, то [обыкновенно] до конца жизни не может ее оставить; однако некоторые остались и продолжали служить; а капитан Скотницкий (Scotnisci) с некоторыми другими перебежал к противникам Москвы.

Войско, отправленное против этих коварных мятежников царем Василием Ивановичем под начальством двух братьев его, молодого Скопина и многих других, не имело большого успеха, но бунтовщики повсюду с отвагою побивали в сражениях [царское войско], так что и половины не уцелело. Невзирая на эти поражения, [в Москве] не переставали набирать ратников, привлекая одних ласкою, других силою, и снова собрали войско в сто восемьдесят тысяч человек под начальством поименованных воевод.