Гвардейцы стояли насмерть

И опять сотни сильных рук пришли на помощь катеру. Схватившись за буксирный трос, бойцы стащили катер со льдины.

Медленно тянется время, еще медленнее идет баржа с грузом. И вдруг мощные взрывы потрясают ноябрьскую ночь. Артиллерийский обстрел... Лед вокруг затрещал, вода забурлила, ледяные брызги и осколки обрушились на людей. Задубела одежда.

Тяжелые минуты пережигали люди. Секунды казались вечностью. А снаряды ложились все ближе и ближе. Вот рядом с кормой раздался оглушительный взрыв и огромный султан воды, перемешанной с кусками льда, накрыл баржу. Взрывная волна слизнула за борт сапера Петра Воронько.

Старшина Гринь, первым заметивший, как упал Воронько, на ходу сбросил шинель, чтобы помочь утопавшему товарищу. "Стой!" - останавливают его. Бросаться в воду было бессмысленно: льдина могла накрыть их обоих.

А вокруг по-прежнему взрывы, взрывы, взрывы!.. Но люди уже не обращали на них внимания. Быстро достали багры, зацепили ими разбухшую шинель сапера. И в этот момент льдина, накренившись, прижала Воронько к борту. "Ноги!" - не своим голосом кричал он. Но опасность уже позади: сапера тянули вверх. Он босой: сапоги остались в Волге. И только Воронько зашлепал по палубе, как сильный взрыв мины встряхнул корму баржи. Вспыхнул пожар. Горели медикаменты. Рядом с ними находились боеприпасы. Момент был поистине критический: в любую минуту все могло взлететь на воздух.

Пламя, подгоняемое ветром, быстро распространялось по палубе, все ближе и ближе подкрадываясь к смертоносному грузу. Еще минута - и всем конец!

Но гитлеровцы рано злорадствовали, считая наших воинов уже мертвецами. Никто из команды не дрогнул. -Без паники все вступили в единоборство с огнем. Задыхаясь от едкого дыма, обжигая руки, лица, сбивая пламя шинелями, они швыряли в воду охваченные огнем ящики.

Сколько времени длилась эта борьба - никто сказать не мог. Но вот пламя сбито, дым прекратился. Что это? Враг решил пощадить нас? Не может быть! Он хорошо пристрелялся и, наверно, догадывался, что могло быть в барже.

Однако все скоро прояснилось. Над передним краем обороны противника появились наши ночные бомбардировщики По-2. Сбрасываемые ими бомбы кромсали траншеи, окопы, укрытия врага. Фашистам было не до баржи.

...С большим трудом пострадавший "ковчег" добрался до Сталинграда. Бойцы вышли из "нор" крутого берега Волги. И уже не приглушенное ликование, а мощное солдатское "ура!" разорвало ночную тишину. Стоя по пояс в ледяной воде, бойцы начали быстро разгружать баржу. Никто не подгонял их, никто не командовал. Пока По-2 "занимались" противником, баржа была разгружена.

Старший лейтенант Соркин, капитан бронекатера, приказал отцепить буксир, забрал на борт тяжелораненых, сделал в судовом журнале отметку: "16 ноября 1942 года в 4.00 доставил груженую баржу имени НКВД с боеприпасами, пятьсот человек пополнения", и взял курс на левый берег Волги.

- У многих из нас, плывших в ту ночь на барже, - вспоминает Гулько, виски будто снегом припорошило. А ведь это была только одна ночь из ста сорока дней и ночей, проведенных в Сталинграде...

Так закончился этот последний рейс через Волгу глубокой осенью 1942 года. Это был подвиг, отмеченный Михаилом Ефимовичем Соркиным в судовом журнале двумя скупыми словами: "доставил баржу".

К утру гитлеровцы дважды бросались в атаку, но безуспешно. Город лежал в развалинах, но-не сдавался. Натиск противника начал заметно ослабевать.

Если фашисты тогда на весь мир кричали, что захват твердыни на Волге задерживается из-за того, что русские имеют в городе мощные и сверхмощные укрепления, то на деле ничего подобного не было. Город имел лишь одну прочную оборонительную защиту, название которой - стойкость советских людей.

А утром 17 ноября великая русская река стала. Сиротливо смотрела на крутой берег Волги одинокая баржа, крепко скованная во льдах.

Залог победы

Сталинградская битва далеко не была похожа на такое сражение, как, скажем, исторические Куликовская битва, Полтавский или Бородинский бои, исход которых решался в течение одного-двух дней. Битва на Волге началась в июле 1942 года и закончилась в феврале 1943 года, и хотя она длилась "двести огненных дней", это была одна битва, одно сражение, не прекращавшееся ни на минуту, разве только распадавшееся на отдельные очаги.

Наступать с одинаковой интенсивностью на фронте в шестьдесят пять километров в течение почти шести месяцев невозможно было ни нам, ни противнику.

Бывалые солдаты, особенно моряки, участвовавшие в обороне таких городов, как Одесса и Севастополь, говорили, что здесь, в Сталинграде, гитлеровцы применяют один и тот же метод настойчивого, последовательного прорыва нашей обороны посредством расчленения наших боевых порядков с тем, чтобы уничтожить их по частям. Главная роль в этом методе отводилась внезапному массированному вводу в действие технических средств - авиации, танков, артиллерии и минометов.