Гвардейцы стояли насмерть

Как и у Глущенко, у Воронова протез. Он ныне работает в колхозе, в селе Глинки Орловской области, является секретарем партийной организации и депутатом сельского Совета.

Якова Федотовича Павлова мы называем по-сталинградски "гвардии сержантом". После штурма "молочного дома" его след затерялся по госпиталям и фронтам. Простой советский человек, валдайский слесарь, он не придавал какого-то особого значения своему подвигу и скромно продолжал выполнять свой солдатский долг. Только в конце войны удалось разыскать героя Сталинграда, и в апреле 1945 года ему присвоили звание Героя Советского Союза. Демобилизовавшись, Яков Федотович Павлов закончил Высшую партийную школу, долгое время работал в своем родном городе Валдае, а сейчас приехал из Новгорода, где он ныне живет.

Постепенно наша группа увеличивается. Подходит Файзрахман Зельбузарович Ромазанов, прибывший сюда из Астрахани, из совхоза "Волжский", где он работает кузнецом. В солидной даме Марии Сергеевне Ладыченко мы узнаем худенькую санитарку Марусю Ульянову, чьи ловкие сноровистые руки в свое время перевязали раны чуть ли не каждому из присутствующих здесь.

Особый восторг вызывает появление Зины Селезневой, той самой Зины, что родилась в "доме Павлова" в те далекие грозные дни. Сейчас это "представительница спасенного поколения", как мы в шутку называем Зину, бывшую студентку Волгоградского политехнического института. Она подходит к нам под руку с Иваном Филипповичем Афанасьевым, бывшим начальником гарнизона "дома Павлова".

Трагичной была судьба этого человека.

После тяжелых ранений гвардии капитан Афанасьев ослеп. Целых двенадцать лет для него кругом была мгла. Заведующий кафедрой глазных болезней Волгоградского медицинского института профессор Александр Михайлович Водовозов заинтересовался судьбой героя Сталинграда и решил сделать ему операцию глаз. Операция проходила без наркоза, сам больной был ассистентом профессора.

Превозмогая боль, от которой, казалось, вот-вот померкнет разум, Афанасьев по ходу операции отвечал на вопросы профессора, когда внутрь глаз вторгались иглы шприца, острие скальпеля и другие хирургические инструменты.

Такое мог вынести только закаленный в суровых испытаниях воин.

В памяти Ивана Филипповича Сталинград остался городом руин. Когда ученый вернул ему зрение, Афанасьев увидел другой город, возрожденный к жизни из праха и пепла, во что был превращен гитлеровцами...

- Пошли, - по праву старейшего среди нас говорит Глущенко. - Остальные, кто подойдет, нагонят.

И мы направляемся к всемирно известному дому солдатской славы - "дому Павлова".

Павлов и Глущенко шагают рядом. Когда-то этот путь они проделали ползком, под свист вражеских пуль, пробив дорогу остальным. За ними идет Афанасьев, превративший благодаря своей энергии и мужеству этот дом в несокрушимую крепость, о которую разбила головы не одна сотня гитлеровцев. Благодаря стойкости вот таких сталинградских "гарнизонов" навсегда развеялся миф о непобедимости немецко-фашистской армии, начался ее закат.

Блещущий белизной стен, подсвеченных заснеженной площадью, дом предстает перед нами торжественным и монументальным. А мы помним его продырявленным снарядами, с проломанными простенками, разрушенной сверху до основания четвертой секцией.

Когда на берегу Волги отгремели последние залпы, группа местных женщин во главе с работницей Александрой Максимовной Черкасовой по своей инициативе взялась за восстановление "дома Павлова".

Один подвиг порождает другие. Это вполне закономерно для нашего общества. Народ поднял Павлова и его товарищей на подвиг. Подвиг Павлова вдохновил многих советских людей на героические дела. Именно в этом доме солдатской славы родилось замечательное движение, сыгравшее большую роль в восстановлении разрушенного войной города.

Но ту торцовую стену, что обращена к Волге, так и оставили непобеленной. По-прежнему, "по-военному" краснеет кирпич, а на бетонной части стены художественной резьбой начертаны бессмертные имена гвардейцев героического гарнизона и тех, кто стоит сейчас здесь, рядом со мной, и тех, кто не вернулся из своего последнего боя. А не вернулись многие: Александров, Черноголов, Собгайда, Довженко, Бондаренко, Хаит, Свирин, Чернышенко, Ефремов и другие. Не так давно старые раны оборвали жизнь гвардии рядового автоматчика Мосиашвили, а также одного из лучших снайперов Сталинградского фронта - Анатолия Чехова, часто "охотившегося" вот из этих окон.

Мы долго стоим в скорбном молчании, обнажив головы в память тех, кто никогда не станет с нами в строй.

- Пойдем по нашей улице? - спрашивает Глущенко.

- Разумеется, - говорим мы.

Мы, конечно, горды, что эта улица носит название нашей 13-й гвардейской дивизии. Высокие современной архитектуры дома, спешат на работу прохожие, бегут с портфелями и сумками школьники. Оказывается, ребята всех нас безошибочно узнают: "А этот дедушка с седыми усами Василий Сергеевич Глущенко!", "Вот тот - Яков Федотович Павлов", - раздаются детские голоса.

Каждому из нас кажется, что он у себя на родине.