Гвардейцы в боях

Разрешение на разведку боем я получил и начал ее осуществлять 28 августа. В ходе разведки нам удалось уточнить систему огня и расположение огневых точек противника, а также установить, что Гурьево и участок юго-западнее являются сильно укрепленным опорным пунктом противника, взять который можно только при хорошей подготовке и сильной артиллерийской обработке. До этого деревня уже не раз переходила из рук в руки.

Выполнив все подготовительные работы, произведя необходимую перегруппировку сил, наша дивизия во взаимодействии с другими соединениями 24-й армии 30 августа после сильной артиллерийско-минометной подготовки перешла в решительное наступление.

Преодолевая упорное сопротивление противника, наш полк метр за метром вгрызался в его оборону. И как ни яростно фашисты отбивались, подтягивая все новые и новые силы мотопехоты, артиллерии, танков, совершая авианалеты, устоять им не удалось. Наши бойцы и командиры дрались с невиданным упорством, проявляли чудеса храбрости, они понимали, что за спиной Москва — сердце нашей Родины.

Вот один из примеров. Рядовому 4-й роты 2-го батальона комсомольцу-добровольцу ленинградцу Сашко осколком мины оторвало правую руку. Сашко схватил винтовку левой, поднялся и с криком «Вперед, товарищи!» бросился на врага. Даже тяжело раненный, он не отступил, продолжал драться, пока, истекая кровью, не потерял сознание и не упал.

4-я, 5-я и 6-я роты под прикрытием артиллерийско-минометного огня, увлеченные небывалым примером Сашко; стремительным броском овладели первой траншеей противника и углубились в его оборону. Для развития успеха наступления я приказал ввести в бой 2-й эшелон полка. В этот момент своевременной оказалась и помощь командира дивизии, который ввел в бой 355-й стрелковый полк майора 3. С. Багдасарова.

2 сентября И. Н. Руссиянов, подводя итоги двухдневного боя, отметил:

— Жаркий, кровопролитный был бой у деревни Гурьево. 85-й полк успешно выполнил свою задачу, штурмом овладел сильно укрепленным вражеским узлом. В этом большая заслуга командования и политаппарата полка, решительность и бесстрашие личного состава.

Необходимо отметить действия 9-й стрелковой роты лейтенанта Г. С. Богданова. Бойцы, увлеченные своим командиром, при поддержке полковой батареи старшего лейтенанта Богомазова и 5-й батареи 246-го гаубично-артиллерийского полка лейтенанта В. Ф. Титаренко, отразив две яростные атаки противника, перешли в контратаку и в рукопашной схватке решили исход боя.

Оборона противника в районе Гурьево была прорвана. Это подняло дух у наших бойцов, окрылило их. Но и прибавилось ненависти к поработителям. Ведь что осталось от деревни? Выбив из нее на рассвете немцев, мы увидели страшную картину: большинство изб сожжено дотла, только могильно торчат печи, повсюду тела расстрелянных гитлеровскими извергами ни в чем не повинных советских людей. Менее половины жителей осталось в живых, это те, кто успел спрятаться в погреба. В одной из печей бойцы обнаружили трехлетнего мальчика, в другой — грудного ребенка, убитых фашистами. А у колодца насчитали 13 обугленных и и изуродованных трупов советских воинов. Жители рассказали, что эти бойцы попали к фашистам в плен тяжело раненными. Уж как только не издевались над ними фашистские палачи!

Весь личный состав полка на стихийно возникших митингах поклялся еще крепче бить врага, беспощадно мстить за кровь и слезы наших людей. Бойцы брали пример бесстрашия со своих командиров капитанов Федора Коврижко и Василия Тыртычного. На счету их было 16 вражеских танков, которые они сожгли за три дня июньских боев под Минском. Коврижко и Тыртычный доказали: танк — он грозен только с виду, а на деле для бойца, умеющего бороться с ним, он не так уж страшен.

* * *

Оценивая положение, создавшееся на центральном участке Восточного фронта, немецкое Верховное главнокомандование в своей директиве указывало: «Первоочередная задача на данном участке состоит в том, чтобы ликвидировать вклинившиеся на запад фланговые позиции противника, сковывающие довольно крупные силы пехоты группы армий «Центр»…

Цель данного наступления состоит в том, чтобы еще до наступления зимы овладеть всем комплексом государственных экономических и коммуникационных центров противника в районе Москвы и тем самым лишить его возможности восстановить разгромленные силы и нарушить работу аппарата государственного управления»[12].