Гвардии мальчик

- А, чтоб тебе,-прошептал Горюнов, и крикнул, увидев, что мальчик хочет подняться: - Лежи, лежи, не вставай! Убьют…

Мальчик, испуганный окриком, замер на полу.

- Ты что, откуда? - спросил Горюнов и в ту же минуту, прильнув к автомату, стал стрелять, потому что из-за дома напротив опять выскочило несколько немецких солдат. Горюнов со злобной радостью увидел, как один немец повалился навзничь, сраженный его пулей. Остальные, подхватив раненого, скрылись за углом.

- Говорю - не суйтесь, пока жив! - сказал Горюнов сквозь зубы и вздрогнул от неожиданности, почувствовав, что мальчик подполз и прижался к нему. Скосив глаза, Горюнов посмотрел* на мальчика. Он был худенький, бледный. Глаза у него были красные, то ли от того, что он много плакал, то ли от дыма…

- =-Да откуда же ты взялся?-спросил Горюнов.

- Я в подвале был, - хриплым голосом ответил мальчик.

- В подвале? Как же тебя миной-то не убило?-

- Вот, значит, не убило, - и. помолчав, добавил: - Стенка упала я и вылез.

- Ну и напрасно вылез, - строго сказал Горюнов, - ступай-ка обратно, тут, понимаешь ли, нечего тебе делать. Пули-то, видишь, так и свищут… Иди, брат, иди в подвал. Слышишь?

Мальчик лежал неподвижно и молчал, опустив голову на руки.

- Не пойду, тут лучше, - тихо сказал он,- не пойду. Темно там, страшно.

- Так, - повторил Горюнов, - вы что значит, жили тут?

- Жили,-тихо ответил мальчик.

Горюнов невольно осмотрелся по сторонам Он как будто впервые увидел эту комнату с обвалившейся стеной, оклеенную голубенькими обоями, разбитый шкаф с черепками посуды, опрокинутый стол, стулья, изорванный в клочья розовый шелковый абажур. Около кадки с фикусом, в углу лежало неподвижное тело сержанта Королькова. Для Горюнова этот дом, эта комната был я только лишь боевым рубежом, который он дол жен был защищать. Но ведь здесь совсем недавно жили мирной и счастливой жизнью люди… Горячая ненависть к врагу, разрушившему эту жизнь, охватила Горюнова. Эх, будь у него еще патроны, он показал бы этим громилам. А теперь. Он взглянул на мальчика и спросил:

- Как звать, тебя?

- Сережей, - ответил мальчик.

- Ну, вот что, Сережа, ты бы все-таки пошел лучше в подвал, у меня такое дело получилось… Как объяснить тебе… Я тут, понимаешь ли, долго не продержусь… Мальчик поднял голову и посмотрел на Горюнова.

- Отступать будешь? - спросил он дрогнувшим голосом.

- Отступать? - Горюнов покачал головой.- Нет, друг мой, Сережа, нет у меня такой привычки - отступать. У меня с боеприпасами заминка получилась. Ненадолго хватит их у меня, так во? ты иди, спрячься. А то как немцы налетят, у меня с ними разговор короткий будет.

Он показал на. гранату и криво усмехнулся. - Понял? И вот- ведь досада какая: лежат автоматные диски во дворе, у дома, у товарищей моих убитых… а что толку? Не добраться мне до них, нога у меня, понимаешь ли, перебитая… да и немцы подстрелят. Двор-то им как на ладони виден…

Мальчик не мигая смотрел на него.

- Ну что смотришь? Иди, говорю, иди… Нечего тебе тут, - строго сказал Горюнов.-Может выберешься из подвала, уйдешь задами к своим, - добавил он более мягким тоном и, снова подняв автомат, стал скупо и расчетливо посылать пулю за пулей в немцев. Между выстрелами он слышал шорох около себя и не глядя понял, что мальчик пробирается ползком к подвалу. Когда его меткие пули успокоили немцев, обернувшись, он увидал, что мальчика в комнате нет.

Горюнов отбросил в сторону бесполезный автомат: в нем больше не было ни одного патрона. Морщась от боли, он отполз немного от окна и сел, прислонившись спиной к стене. Он держал гранату наготове и не спускал глаз с двери. Стрельба усилилась. Он понял, что под прикрытием огня немцы идут в атаку. Сейчас они перебегут улицу и… Он не утерпел. Соблюдая величайшую осторожность, выглянул в окно. Там, за разрушенной оградой, он увидел серые спины немецких автоматчиков, пригнувшихся к земле и готовых по первому слову команды к броску через улицу. «Эх, были бы патроны…» Сильный шорох заставил его вздрогнуть и быстро обернуться назад. Это был Сережа. Он торопливо выбирался наверх из пролома в полу, прижимая правой рукой к груди автоматные диски. Горюнов вскрикнул от радости. Он невольно протянул руку навстречу мальчику. Ему хотелось сказать Сереже какое-то особенно хорошее, ласковое слово. Но он сумел только нетерпеливо прошептать срывающимся голосом:

- Давай, давай скорей…

Он выхватил диск из рук мальчика, поднял автомат, и в тот же самый момент человек двадцать немцев выскочили из-за ограды и побежали через улицу. По ним хлестнула смертоносная очередь. Пять немецких солдат с разбегу ткнулись в дорожную пыль. Остальные на какое-то мгновение замерли в нерешительности и затем бросились назад. Атака была отбита. Горюнов рассмеялся тихим, радостным смехом, провел рукой по лицу и смеющимися глазами посмотрел на Сережу.

- Друг ты мой Сережа! Боевой ты мой товарищ! Да как же… Да где же ты диски-то взял?

- На дворе, - сказал Сережа.

- На дворе? И не побоялся?

Сережа вдруг улыбнулся и передернул плечами:

- Страшно было, - сказал он.