Гвардия Бога Войны

Базел наблюдал, как Керита укладывает в сани скатанный спальный мешок, восхищаясь цветом, в который восходящее солнце окрасило несколько выбившихся из темной косы прядей. Она изумительно выглядела с двумя мечами на поясе, облака пара от дыхания окутывали ее лицо таинственной дымкой, глаза не отрывались от работы, и Конокрад вдруг ощутил внезапный прилив любви. В его чувстве не было ничего романтического, хотя он не был настолько слеп, чтобы не видеть, как она хороша. Керита обладала сдержанной красотой ясного холодного утра, присущей древнему клинку. Двигалась она с грацией человека, который долгие годы упражнялся в боевых искусствах, где главными были скорость и умение держать равновесие. Она действительно была для него сестрой, как он сказал в их первую встречу.

Керита подняла голову, словно ощутив его взгляд, и улыбнулась ему. В темно-синих глазах, на миг встретившихся с его, он узнал то же чувство. Потом она снова принялась за работу, взяв у Брандарка его спальный мешок и укладывая его рядом со своим. Пока она стояла рядом с Брандарком, Базел вдруг осознал то, о чем знал уже давно, но никогда не пытался назвать.

Все они братья и сестры: он с Керитой, Брандарк и Вейжон. Вот то, что собрало их вместе. Все трудности, встретившиеся им на этом пути, – тут он посмотрел на Вейжона и улыбнулся воспоминаниям – больше не имеют значения. Их место здесь, ожидающие их впереди дела как раз по ним. Золотистый свет теплым потоком хлынул в душу Базела Бахнаксона. Чувство потрясло его, словно ураган, но в его мощи была нежность и ощущение какого-то почти небывалого совершенства. В этот миг он ясно осознал, как сильно любит своих товарищей и как они уязвимы. Как все они уязвимы, даже он сам, и как невыносимо больно будет потерять кого-то из них. Теперь он понимал, какова плата за любовь. Она – не слабое место в его защите, которое может стать причиной гибели, как он когда-то опасался. То есть в какой-то мере это действительно было так, но это была не самая высокая цена.

Цена потери. Знать, что в конце концов ты должен лишиться всего, что любишь, ведь только эльфы бессмертны, хотя и они умирают. Но в признании этого не было ничего угнетающего. Та боль, которую он испытает, если потеряет любимых людей, будет лишь оборотной стороной радости, которую он испытывает, когда они вместе. Избежать боли можно лишь отказавшись от радости и веры, одев свое сердце в непробиваемые доспехи, а это тоже было бы равносильно смерти.

Миг осознания был слишком напряженным, чтобы длиться долго… или чтобы стереться из памяти. Понимание прошло сквозь него беззвучной бурей света и осталось в памяти, словно удивительное насекомое с блестящими крыльями, навеки застывшее в янтаре. Оно всегда будет с ним, чтобы он мог схватиться за него как за талисман, оберегающий от тьмы. Он знал, что будет беречь его вечно.

– Эй, долговязый!

Базел заморгал и поднял голову как раз вовремя, чтобы увидеть летящий прямо на него туго скатанный спальный мешок. Его руки сами взметнулись вверх, хватая мешок, прежде чем тот ударил его в грудь. Он бросил на Брандарка яростный взгляд.

– Мне кажется, несколько рискованно так шутить с утра пораньше, – пророкотал он. – Видишь ли, я еще не совсем проснулся, а спросонья я могу сделать что-нибудь такое, о чем ты пожалеешь.

– Пустые обещания! – воскликнул Брандарк. – Кроме того, меня это не волнует. Керри меня защитит.

– Ну нет. Керри не станет, – строго заявила Керита.

– Не станет? – Брандарк уставился на нее глазами, полными обиды, голос его дрогнул, и она засмеялась.

– Ни за что, – продолжала она. – На самом деле…

Она взмахнула рукой, и снежок, которого раньше не замечали ни Базел, ни Брандарк, угодил Кровавому Мечу точно в кончик его длинного носа. Охнув от неожиданности, он отступил назад и замахал руками, стараясь сохранить равновесие, и наконец приземлился в снег под хохот Кериты.

– Мальчишки всегда остаются мальчишками! – подытожила она. – Пусть это послужит тебе уроком, Брандарк Брандарксон… ой!

Ее смех оборвался, когда Вейжон в свою очередь запустил в нее снежком, и через миг воздух заполнили летящие снежные шарики. Базел так и не понял, кому принадлежал первый из угодивших в него снежков, да это и не имело значения. В данный момент все они были прекрасными мишенями, и он, гулко захохотав, ринулся в схватку.

В это утро они довольно поздно тронулись в путь.

Глава 19

Харграм оказался меньше, чем это помнилось Базелу.