Гвардия Хаоса (СИ)

А между тем, Крэйн не мешкал ни секунды. Он прыгнул на нее, в полете превращая левую руку в пучок из четырех щупалец, которые попытались схватить ее. Мэй отсекла их, но из мест рассечения выстрелили новые, делясь и множась, и она попалась. Щупальца оплели ее тело, Крэйн дернул их, отрывая девушку от пола и притягивая к себе. Пальцы его правой руки сжались в кулак, она некстати подумала, что Столсанги умеют разрушать связи между атомами в молекулах, просто касаясь вещества, и раз ее тело не разрушается при контакте с щупальцами, то либо Крэйн не может использовать эту способность через свои мерзкие щупальца, либо не хочет, чтобы не уничтожать ее тело.

Правильным оказался первый вариант.

Мэй не почувствовала удара, когда кулак Крэйна встретился с правой стороной ее лица. Только увидела уцелевшим левым глазом в зеркальном экране, что правой стороны ее черепа больше нет.

Органические ткани распались на атомы, едва коснувшись человеческой кожи Столсанга.

Мэй не умерла сразу, потому что те части мозга, которые отвечали за жизнедеятельность ее организма, уцелели. Но ее сознанию был нанесен непоправимый ущерб. Собственное отражение в зеркале было последним, что смогло запомнить ее сознание, а потом связь с реальностью была разорвана, ощущение пространства-времени — потеряно, а левая сторона тела потеряла чувствительность. И почти сразу она ослепла полностью, хотя и не могла понять, что лишилась зрения.

Девушка по имени Мэй стремительно исчезала, растворялась, ей оставалось жить всего пару ударов сердца.

А потом, внезапно, она очнулась. Сознание вернулось, ощущение пустоты с правой стороны головы исчезло, и зрение вернулось полностью. В себя она пришла на полу у стены, сидя, опираясь спиной о стену, в тени нависающего над ней Крэйна Столсанга. Он смотрел на нее сверху вниз, изумленно, фиолетовые глаза расширились в странном выражении иррационального ужаса, которое существовало всего долю секунды, но Мэй увидела его — и прыгнула в сторону, ускользая от его щупалец, отрастивших острые костяные шипы. Они пробили стену, но девушка уже была на безопасном расстоянии, и искала взглядом меч. Нашла только обломки: Крэйн уничтожил его.

И увидела наконец свое отражение в зеркале.

— Я же говорила, что провела работу над ошибками, — произнесли ее собственные губы. Мистическая энергия, хлынувшая в ее тело из едва приоткрытых Врат Сердца Мира, водопадом падала в некую внутреннюю пустоту, которая заполнялась быстро — но недостаточно стремительно, чтобы процесс вышел из-под контроля. И когда этот сосуд заполнился, Винсента позволила Вратам закрыться.

Винсента? Или она сама? Мэй?

Отражение в зеркале показало, что ее голова была цела. Вот только… Это была уже не совсем ее голова. Ее волосы были иссиня-черные, прямые и жесткие, а эти, которые выросли на восстановленной части головы — темно-русые, более мягкие и послушные. Правый глаз из карего превратился в серый, характерный для яо разрез глаз и кожная складка исчезли, как и выразительная скула. Изменилась и остальная часть правой стороны лица, став лицом девушки-гемини.

Лицом Винсенты.

Мэй стала Винсентой в большей степени, чем могла ожидать.

— По крайней мере, ты жива, — произнесла Винсента ее собственными губами. Они уцелели после удара Крэйна, как и нос, но в тот момент, когда приемная дочь Дженази говорила, Мэй не могла ими управлять. Хотя то, что Винсента хотела сказать, она узнавала до того, как слова срывались с ее губ.

Осознать, что правая сторона мозга в твоем собственном черепе принадлежит не тебе, приводила Мэй в ужас, хотя это чувство скорее принадлежало Винсенте, чем ей самой.

— Как ты это сделала? — спросила она, возвращая контроль над губами. Принять новую реальность оказалось на самом деле не так уже сложно. В конце концов, ей уже много лет приходится жить с осознанием, что в глубинах ее сознания скрывается чужая личность. Просто теперь у нее стало неизмеримо больше свободы. А ее самой — Мэй — стало немного меньше. Но не так, как можно было бы опасаться: десятилетиями сосуществуя с ней, Винсента сохранила в своем сознании память и образ мышления девушки, и они вернулись к ней, искалеченной Крэйном.

После такого ужасного повреждения она смогла полноценно восстановиться как личность только благодаря ментальному паразиту в собственном разуме.

— Эй, полегче! — возмутилась Винсента. — Я понимаю, что тебе не нравится мое соседство, но я предпочитаю называть наши отношения симбиозом.

— Какого черта с тобой происходит? — спросил, напоминая о себе, Крэйн Столсанг. Пытаясь понять, что произошло, он перестал атаковать и держался на почтительно расстоянии. Щупальца на месте руки угрожающе шевелились, потрясая белыми шипами, зеленые волосы превратились в настоящих змей, которые шипящим облаком поднимались к потолку, извиваясь в гипнотизирующем танце. Дыра на месте живота давно затянулась, стала нормальной отсеченная нога.