Гвардия Хаоса (СИ)

Да, так все и будет. Он был абсолютно уверен в этом, ступая по залитым южным солнцем улицам Эрты. Дженази хотел попасть сюда с тех пор, как понял, что сто двадцать пять лет назад был в этом городе одновременно с Нолой. Это был ее родной город. Небольшой тогда, небольшой и сейчас, расположившийся в центре республики Круу, между Калашасом и руинами Аб-Шалу. Географическое сердце Судо.

889 год был насыщен событиями. Тогда он почти все время проводил здесь, на континенте, лишь ненадолго возвращаясь на Железный Архипелаг, к Винсенте. Армии Чинкуэдо завершили разгром сил, контролируемых Небесными Городами, и Гвардия установила полный контроль над Югом. После этого он смог выследить и убить Валериана Лэйт. И потерял свою приемную дочь.

889 год был последним годом, когда его еще можно было назвать Гвардейцем Хаоса.

Эрта не сильно изменилась с тех времен. Даже несмотря на то, что была почти полностью разрушена во время войны: ее восстановили, сохранив уютную архитектуру прежних лет. Типичный городок для этих мест: белые стены, плоские крыши, арочные дверные и оконные проемы. Довольно широкие улицы — чтобы не мешать ветру гонять нагретый солнцем воздух. И полное отсутствие мостовых, даже на главной улице, из-за чего Эрта был довольно пыльным местом. Просто удивительно, что за сто лет эту проблему так и не решили.

На Дженази обратили внимание, едва только он показался на здешних улицах. Он не собирался отводить от себя любопытные взгляды — может быть, его кто-то узнает. Могут ли здесь быть агенты Стаи? Они помогут его поискам.

Бесцельные блуждания по городским улицам привели его к памятнику Чинкуэдо. Он осмотрелся по сторонам — и понял, что оказался на центральной городской площади. Всмотрелся в лицо изваяния. Что же, отдаленное сходство есть, хотя лицо Освободителя можно было высечь в камне с большей тщательностью. Дженази не хотел бы, чтобы памятник ему был создан с такой же провинциальной небрежностью.

Внезапно он услышал краем уха перешептывания, которые явно касались его, и чьи-то пытливые взгляды. Осмотрелся — и нашел взглядом двух мальчишек, достаточно далеко от себя, которые не сводили с него глаз и возбужденно обсуждали его внешность.

— Я тебе говорю, это он! — яростно доказывал тот, что повыше, тому, что пониже.

— Нет не он! — возражал тот, что пониже.

— Он! У него волосы белые и глаза фиолетовые! Совсем как в байках Диего!

— Да не он это! Ему тогда уже лет двести, люди столько не живут!

— Диего же живет…

— С Диего песок сыплется, и он нас со своими правнуками путает.

Мальчишки внезапно заметили, что на них смотрят, и испуганно смолкли.

Дженази жестом приказал им подойти. И когда они робко приблизились, продолжал грозно смотреть на них, пока тот, что пониже, не спросил, отчаянно запинаясь и указывая рукой на север:

— А это ваша статуя во-он там стоит?

— Статуя? — переспросил Дженази, глядя в указанном направлении и не найдя ничего, кроме стен зданий.

— Да, она за домами. Мы сейчас покажем, — ответил мальчишка повыше, схватил его за рукав и потянул за собой.

Через пять минут Дженази привели на небольшую площадь в жилом квартале, в центре которой высилась небольшая статуя. Вокруг постамента были разбиты клумбы и установлены лавочки с навесами, защищающими от солнца. Одна была занята — на ней сидел одинокий старик. Древний, иссохшийся, небольшого роста, с темной кожей и густыми седыми волосами. Но осанка у него была вполне прямая, а из-под седых косматых бровей сверкали яркие синие глаза. Он поглаживал пышную короткую бороду и что-то бормотал под нос.

Дженази прислушался.

— Дрянная тушенка… Ячмень столетний… Гнилая капуста… И никто не сказал, что интендант проворовался… А как скажешь? Он бы ему сразу голову с плеч… Жалко… Накормили Полковника, как пса цепного, а он и глазом не моргнул… Мы едим — и он есть, а что тут такого? Стыд, стыдоба… Он нас всех спас, а мы его — гнилой капустой… Стыдоба…

На старике была древняя военная форма, полностью выцветшая. Лет сто тридцать назад она была темно-зеленого цвета, который теперь превратился в светло-серый. Ткань обветшала, тут и там были видны небольшие заплатки и швы. На погонах, тем не менее, отчетливо проступали красные и золотые полосы старшины, а на груди ярко сияли отполированные награды — три ордена и пять медалей. Золото и серебро. И ни одной нашивки по ранению.

Дженази обошел статую по кругу, изучая детали. Широкоплечий детина с квадратным лицом, в плаще, волосы на затылке стянуты в хвост. Левая рука сжимает прямые ножны меча с небольшой круглой гардой; правая поднята на уровень груди, ладонь раскрыта и явно направлена в сторону некоего противника, приказывая остановиться. Грубые черты лица выражают только непоколебимую уверенность и решительность, при виде тяжелой квадратной нижней челюсти сам по себе начинает ныть кулак — тело само заранее предупреждает, что с этим человеком шутки плохи.