Гвардия Хаоса (СИ)

Когда хозяева и гости дома семьи Лэйт собрались в одном зале за вечерним чаепитием, Юрики хватило всего на полчаса. Ранфарг Белгорро и Ранмаро как могли поддерживали беседу, делясь историями и сыпя шутками, но на фоне безрадостного настроения остальных все это выглядело несколько неестественно. Дженази сидел в своем кресле, уставившись в одну точку, и ни на что не реагировал; Рыков был страшно рассеян, отвечал на фразы Ранфарга и Ранмаро невпопад или с запозданием — его реакция на вопрос о том, как именно он попал под выстрел дрона, наступила только через пять минут, когда все об этом уже успели забыть; Виктория сидела мрачнее тучи; темную ауру безмолвствующей Валерии, казалось, можно было потрогать руками.

Когда племянница Дженази поняла, что никто не собирается искать способ развеять создавшуюся атмосферу, то вежливо, как могла, извинилась и сказала, что идет спать.

Едва закрыв за собой дверь спальни, Юрика ощутила страшную тяжесть, опустившуюся на плечи, насыщенный событиями день дал о себе знать. Раздеваясь на ходу, она доковыляла до кровати и рухнула на нее, готовая провалиться в спасительный сон. Вот только ни сразу, ни через пять, ни через десять минут это не произошло. Тело отказывалось двигаться, а вот мозг продолжал взбудоражено работать, неспособный освободиться от слишком ярких впечатлений. Самым сильным был образ огромной красной рыси с зелеными глазами, Юрика нет-нет, а вспоминала царивший в лесу черных деревьев холод, на фоне которого столь запоминающимся был жар, исходивший от тела зверя. И именно память об этом тепле помогла девушке провести мысленную нить к медведю-великану, его мягкой шерсти, на которой ей так удачно пришлось прокатиться.

— Дан Даркенвэй, — вспомнила она его имя и снова испытала то странное чувство, которое пережила, когда порожденный медвежьим дыханием клочок белого тумана растворился в ее руках.

Внезапно темная комната озарилась тусклым светом, и подняв голову в поисках его источника, Юрика с некоторым удивлением обнаружила, что им являются ее руки. С некоторым замешательством она свела их вместе, ковшиком — как тогда, в лесу, и в ее ладонях вновь возник странный подарок Дана. Стараясь рассмотреть бесформенное светящееся нечто получше, девушка приблизила ладони к глазам, и через пару секунд смогла увидеть, что в недрах облачка мелькают, перетекают из одного в другое образы, символы, размытые фигуры. Еще через несколько секунд они стали более четкими, вещественными, налились красками; когда именно исчезла грань между реальностью и тем, что показывал ей подарок Дана, Юрика не заметила.

13:35,23апреля 889 года. Судо, республика Андагиз, Калашасское нагорье.

Громогласный рев примитивного танка вкупе с вонючими выхлопами не располагали на добродушный лад, но Кайласу Даркенвэй, похоже, было все равно. Сидевший рядом на самоходной броне Дан мог только брать с отца пример, и чтобы хоть как-то отвлечься от всего этого дискомфорта, извлек меч из футляра и стал придирчиво проверять его лезвие на предмет малейших щербинок, царапин или просто пятнышек. Так ничего и не обнаружив (что было совсем неудивительно — этот меч он получил всего неделю назад, на свое шестнадцатилетие), Дан все равно принялся за его полировку, впервые за все время его обладания порадовавшись габаритам клинка. Полутораметровая стальная полоса была шириной в локоть и с него же толщиной, весила соответствующе, и уход за ее состоянием времени требовал не мало. И нужно ли говорить, что человеку, не принадлежащему к Великим Домам, понадобятся годы тяжелых тренировок, чтобы просто поднять его за рукоять; о самом ударе не могло быть и речи.