Гвардия Хаоса (СИ)

Лишенный конечностей, Ичиро рухнул в снег. И наблюдая за приближающимся Дженази, снова подумал о том, что не может вспомнить, когда виртуальная копия Фламби сменилась этой бесконечной равниной. Арена, куда более удобная для мастера, достигшего предельных высот в управлении льдом… Вот только использовать его сын Ришари не мог. Чтобы заморозить противника, ему нужно было его коснуться, а для того, чтобы создать оружие, не хватало времени. Да и что с него толку? Как воин Дженази наголову превосходит его.

«Это будет продолжаться вечно. Он уже давно ушел, его тень использует мою собственную энергию. Все равно что ад, в который грешники попадают после смерти».

Ментальный двойник Дженази подошел к неподвижному Ичиро и пронзил его сердце.

— В голову. Бей в голову, — процедил Ичиро. Такая рана была для него несмертельной.

Двойник Дженази кровожадно ухмыльнулся и провернул лезвие.

— Сволочь…

Наконец последовал и смертельный удар. Миг небытия — и снова та же равнина.

— В Бездну все, — прорычал Ичиро и просто сел на снег, больше не собираясь сражаться. Он перестал считать, что сможет выбраться благодаря победе в бою, и решил искать выход из ловушки, нырнув в глубины своего подсознания. Главное, перестать обращать внимание на боль.

На лице двойника Дженази отразилось выражение глубокого отвращения. Ичиро было все равно, он уже перестал воспринимать эту поддельную реальность, которая воздействовала на его тело одним и тем же способом. Но когда мучитель отбросил меч в сторону, снова обратил на него внимание.

«Решил понизить уровень сложности?» — предположил Ичиро про себя и прикинул шансы в бою против Дженази безоружного. Они его устраивали.

Сын Ришари встал и начал превращать лежавший вокруг снег в длинные ледяные клинки.

Двойник Дженази направил на него правую руку с раскрытой ладонью.

Боль. Алое. Хлопок. Тьма.

Когда Ичиро опять воскрес, то сразу начал восстанавливать картину произошедшего в памяти. Но был убит раньше, чем факты выстроились в более-менее стройную линию. Тем же способом.

«Он взрывает меня изнутри, управляя жидкостями моего тела, — понял Ичиро спустя отрезок времени, измерять продолжительность которого не имело смысла. — Чудовище».

Игнорировать двойника Дженази стало невозможно, поэтому сын Ришари стал бороться на пределе всех своих возможностей. Выход из бесконечного круга боли был только один — научиться контролировать свое тело на таком уровне, когда уже никто не сможет вмешиваться в его работу с помощью мистических способностей. И Ичиро сражался, раз за разом вступая в противостояние с чужой волей, мешая ей творить все, что вздумается.

Это процесс был постепенным, много раз он терял только что захваченные позиции и разлетался ошметками, но в конце концов добился того, что двойнику Дженази приходилось разрушать его внутренние органы один за другим до тех пор, пока Ичиро не терял контроль от превосходящей все мыслимые границы боли.

А потом был достигнут предел, перешагнуть который сил уже не было. Он не знал, чего именно ему не хватало, и это значило только одно — поражение и уходящую в бесконечность череду смертей.

И тогда противник остановился. Ичиро получил несколько минут блаженного покоя.

«Неужели ему надоело?»

Внезапно ему стало очень холодно, а потом кожа утратила всякую чувствительность. Тело коченело: каменели мышцы, замерзла кровь и внутренние органы. Ослепли глаза, превратившиеся в лед. И только мозг продолжал свою работу.

«Он решил победить меня моим же оружием,» — понял Ичиро и попытался выйти из состояния ледяной скульптуры. Безуспешно. И теперь у него оставался только один выход — сдаться. Смириться с таким положением вещей. Потому что теперь нужно было победить не с помощью более быстрой реакции и контролем в управлении энергиями, а выстоять против всесокрушающей злой воли, которая сковывала, давила неподъемной тяжестью.

Состояние Ичиро не менялось, перед его мысленным взглядом проносились минуты, часы, дни. Может быть, годы. Избавленный от боли, он уже спокойно и без спешки анализировал природу вражеской атаки, и сначала неосознанно, а потом и всерьез стал пытаться справиться с ней. Все же он годами практиковался в управлении льдом и привык, что тот подчиняется его воле.

«Мое тело — моя территория,» — кристально чистое сознание породило мысль, подобную лавине — холодную и яростную одновременно, и такую же неудержимую. Ичиро обратился в стихию, которая если и мыслит, то совершенно иными, отличными от человеческих категориями. И это освободило его.

Полностью вернув себе контроль над телом, он разом отправил в двойника Дженази десятки ледяных копий, создав их с такой скоростью, о которой раньше не мог даже мечтать. Но противник прошел сквозь них с той спокойной уверенностью, с которой человек идет сквозь густой лес по знакомой тропе. Тогда Ичиро превратил снег под ногами двойника Дженази в ледяные лезвия — они рассыпались, даже не коснувшись его тела. В ответ он повторил задуманное сыном Ришари, и того пронзило насквозь прозрачными клинками. Один из них разрушил мозг.