Гвардия президента

– Ты, командир, подожди отключаться, и вы, ребята, внимательно послушайте. Пока тут мурманские события обсуждались, я прослушала запись с «жучков», установленных в офисе экспедиции, – действительно, Гюльчатай с началом рассказа Толи отошла к окну, пристроилась на широченном подоконнике, вставила себе в ухо маленький наушник и замерла, полуприкрыв глаза. – Ну, да-да, каюсь, не сделала этого сразу! Так кто же мог знать, что у нас тут такие события завертятся? А что экстраординарного могло происходить в канцелярско-бюрократических недрах какого-то офиса?

Вадим лишь досадливо крякнул, но промолчал.

– Я сейчас переведу звук на внешние динамики. За прошедшее время множество всякой ерунды поназаписалось, но я включу тот единственный разговор, который представляет для нас несомненный интерес. По времени он происходит, когда командир уже оказался в этой палате. Слушайте.

Из небольшого аппарата, установленного Галей на прикроватную тумбочку, неожиданно громко раздался стук в дверь, потом металлический лязг входной ручки-защелки, и осторожный мужской голос спросил:

– Разрешите?

Ответил другой мужской голос с явными командными интонациями:

– Уважаемый, вы хотя бы ради интереса на часы посмотрели? Рабочий день закончен. Кто вообще вас сюда пропустил, да еще с целым ворохом бумаг? Куда только смотрит охрана на проходной?

– Я не решился предупредить вас по телефону, а документы прихватил для мотивации визита. Сами же говорили… – первый голос обиженно умолк.

– Я говорил, – голос перешел на громкий шепот, – чтобы сюда являлись только для решения конкретных рабочих проблем, ограниченных кругом экспедиционных задач! Хорошо-хорошо, не тратьте времени на оправдания. Вижу, что вас вынудили к этому чрезвычайные обстоятельства. И я должным образом оценил, что вы дождались максимально удобного момента: действительно, в офисе уже практически никого не осталось. Поэтому берите стул и присаживайтесь вон у того дальнего стола. Да не комкайте вы свою папку! Разложите бумаги, чтобы любому неожиданному посетителю сразу была понятна рабочая атмосфера нашей беседы.

Через некоторое время разговор возобновился. Громкость записи значительно уменьшилась, но четкость фиксации беседы осталась прежней. Вадим успел одобрительно взглянуть на девушку и поднял вверх большой палец.

– У нас несанкционированное вторжение в секторе 2-А! С крайне тяжелыми последствиями.

– Погодите, ведь вы сами докладывали мне не так давно, что этот участок все местные стороной обходят из-за страха перед медведями.

– Но это – не местные! Там оказался этот московский оператор. И вовсе не случайно.

– Снимал что-нибудь на камеру?

– Нет. Но очень внимательно исследовал район наших недавно закончившихся работ. Даже использовал какой-то прибор типа ВПХР. Видеокамеры не позволяют его точно идентифицировать.

– Войсковой прибор химической разведки… Та-ак, это уже серьезно. Такие приборы не таскают запросто в карманах рядом с расческой и носовым платком и уж тем более не берут на простую «видовую» экскурсию. Хотя вы можете и ошибаться. Тогда в действиях журналиста нет ничего угрожающего. Только профессиональное любопытство, естественная погоня за редким кадром, поиск экзотики. А что вы там по поводу тяжелых последствий обмолвились?

– По вашей классификации это, наверно, и есть экзотика. – В голосе говорившего явно слышался сарказм. – Этот «безобидный» любитель редкого кадра выстрелом разнес череп одному из наших людей!

– Вместо кинокамеры он взял с собой на экскурсию оружие? И ему успели наплести баек о диких разъяренных медведях?

– Нет! Он отобрал его у другого охранника, которому голыми руками размозжил голову!

– Тихо. Без крика здесь. Вот ведь какой объявился «охотник за головами»…

При этих словах Вадим легонько ткнул локтем в бок Анатолию и кивком показал на «охотника за головами»: Талеев лежал совершенно неподвижно, дыханье стало глубоким и ровным, глаза прикрыты. Толя незаметно прижал палец к губам – помолчи, мол.

Между тем из Галиного аппарата послышались характерные звуки крутящегося диска телефона: кто-то набирал короткий местный номер. Девушка успела прошептать:

– Вы уж простите, но засунуть «жучок» в трубку у меня не было никакой возможности. Придется довольствоваться односторонней слышимостью.

Разговор начался без обращений и приветствий.

– Я давал поручение относительно группы российских журналистов. Что удалось установить? Ах вот как… Тогда какого черта вы молчали?! Хорошо-хорошо, это я прекрасно понимаю. Ну и каковы эти уточненные данные?.. Оч-ч-ень интересно. Надеюсь, вы понимаете, что в опознании не должно быть никакой ошибки?.. Так уточняйте немедленно, черт побери! Нет, я сам перезвоню. Все!

В записи наступила довольно продолжительная пауза. Раздавалось лишь что-то похожее на скрип неустойчивого стула под весом внушительного тела, и несколько раз кто-то глухо кашлянул.