Гвендолин

Раздав нам по небольшой лепешке и рыбине, Ове устраивается на перевернутом бочонке и спрашивает:

– А хотите услышать, как мы ходили на Мираград?

Я открываю от удивления рот, ни в силах поверить, что викинги были и там. Мираград огромный и очень богатый город, который находится далеко-далеко за морями, в краях, где всегда солнце и тепло, а снега почти не бывает.

Нам уже известно, что старик любит рассказывать сказки. Он иногда развлекал всех своими историями, когда нечего было делать. По-моему его варвары скальдом называют.

– Говорят, улицы там мощеные золотыми слитками… – задумчиво произношу я, откусывая кусок лепешки.

Ове хитро улыбается, поглаживая седые усы, и отпивает из своей кружки эль. Но только он открывает рот, чтобы ответить на мой вопрос, как на нас падает тень.

– Вставай! – слышу я приказ Инвара, и удивленно поднимаю глаза.

– Зачем? – недовольно хмурю брови. Знаю, что мой язык меня до добра не доведет, но иногда у меня не получается вовремя его прикусить. Викинг скрипит зубами, и я торопливо откладываю обед и вскакиваю на ноги, чтоб хоть этим загладить вину за свою несдержанность.

– Ове, сейчас подойдет Ньял к тебе на помощь, – заявляет предводитель викингов. – Он сам вызвался дежурить на корабле. Ты же знаешь, какая у него Ингун ревнивая.

Ове смеется, показывая крепкие желтые зубы, и на губах Ингвара тоже проскальзывает легкая едва заметная улыбка. И от этой улыбки сердце у меня как-то сладко замирает в груди. Трясу головой, отгоняя сие наваждение, и внезапно чувствую, как мужчина хватает меня за руку.

– Мы вернемся через несколько часов, – ставит он в известность хмыкнувшего старика.

У бедного Ульриха брови от удивления подскакивают аж до самых волос. Да я и сама, опешив, едва не спотыкаюсь на ровном месте, следуя, как на привязи, за варваром.

– Красное, Ингвар, ты запомнил? Только красное! – высовывается из своего шатра Йорун, крича нам вдогонку.

Я едва поспеваю за широким шагом воина, и даже иногда бегу, когда мы ловко лавируя в толпе, минуем шумную ярмарку и углубляемся в город.

На языке так и вертится вопрос о том, куда так целенаправленно меня тащат, но я даже дышу с трудом, запыхавшись от быстрой ходьбы, на разговоры сил уже не остается.

Останавливаемся мы только перед дверями какого-то странного одноэтажного каменного здания. На входе сидит беззубая старуха, методично пересчитывая мелочь в глиняной плошке.

– Два медяка, – ворчит она, даже не взглянув на нас. Я испуганно отступаю на шаг, готовая в ту же секунду кинуться наутек, но пальцы варвара крепко сжимаются вокруг моей ладони.

– Куда ты меня привел? – хрипло спрашиваю я, дергая рукой. – Это что, дом терпимости?

Точно. Он меня решил в рабство продать, узнав, что я девушка. Вот и раскрылись его гнусные планы.

Я чувствую, как подкашиваются от ужаса мои ноги, и опираюсь ладонью о стену здания. Но на мое удивление, старуха тихо крякает от смеха, а потом и вовсе начинает хохотать. И Ингвар, нёки б его уволокли, тоже.

– Ты из каких болот такую дикую вытащил, – вытирает выступившие на глазах слезы старуха. – Она баню что, первый раз видит?

– Она родом из Эри, – отсмеявшись, объясняет викинг и толкает меня в спину. – Иди уже… Гевин! И не вздумай убегать. Твои лохмотья я заберу. Будешь меня ждать здесь!

– Там есть, кому ей помочь? – обращается он уже к старухе, а я захожу в небольшой полутемный коридорчик, чувствуя, как мое лицо пылает от стыда.

– Есть, – кивает старуха и, повернувшись, кричит куда-то вглубь помещения. – Руна, помоги этой дикарке.

На встречу мне выходит низенькая плотная женщина, и я понимаю, что это та самая Руна.

Кроме того, что она сразу же относит мои вещи Ингвару, больше мне не в чем ее упрекнуть. Показав как и чем мне пользоваться, Руна оставляет меня одну. Зря эти варвары так со мной. Баня почти не отличается от нашей купальни в замке, разве, что пара побольше, от которого у меня начинает кружиться голова.

Задумываться о том, зачем Ингвару меня вести в баню я уже не решаюсь, просто наслаждаюсь возможностью быть чистой. Даже осел уже бы догадался, что мой секрет для викинга секретом не является. Банщица, и та сразу поняла, что я женщина. Хотя это же женская баня, вряд ли сюда бы мужчину привели. А наряд монахини от наряда монаха ничем не отличается, разве, что сестры носили еще на голове белые или коричневые платки.

Закончив купаться, выхожу из комнаты, завернувшись в чистую большую простынь, и Руна тут же вручает мне небольшой сверток, в котором я нахожу красивое платье потрясающего алого цвета.

Глава 21

“Только красное!” – звучат в моей голове слова Йорун и руки начинают предательски дрожать. Почему красное? Зачем? Мало того, что этот викинг решил всех поставить в известность о такой мелочи, как мой пол, так еще и платье яркое приобрел. Есть ли в этом смысл? Может сим варварам важно приносить в жертву девушек только в красном. Ритуал какой-то у них…

Платье выпадает из рук, и я поспешно его поднимаю.

– Ну, чего стоишь? – хмурится Руна. – Переодевайся побыстрее, муж, небось, уже заждался. Али не муж?