Гвидово поле. Хроники Паэтты. Книга V

И вот уже несколько месяцев она жила едва ли не пленницей в собственном доме. Ей разрешалось выходить даже в город, но тогда за ней неотступно следовали несколько дюжих молодцов. Она знала, что это — близкие люди Увилла, служившие ему ещё в те времена, когда он мыкался по лесным лагерям. А потому понимала, что они преданы королю пуще псов.

И так она большую часть времени проводила дома. Здесь были служанки, которые, по крайней мере наедине, всячески поддерживали свою хозяйку и выказывали явное непочтение тирану, поступившему с ней подобным образом. Хотя Солейн не исключала, что при иных обстоятельствах и в другом месте они высказывались совсем иначе. Но, впрочем, она довольствовалась и тем, что есть.

И вот наконец долгое ожидание разрешилось. Увилл не поленился приехать из Латиона, ставшего теперь столицей королевства, в Танн, и он очевидно сделал это с целью увидеть Солейн.

— Солли! — едва завидев её, приветственно кивнул Увилл.

— Ваше величество.

Она произнесла это таким тоном, что обращение прозвучало едва ли не как оскорбление или насмешка. Увилл заметно нахмурился, однако ничего не сказал.

— Я рад видеть тебя в добром здравии.

— Что ж, полагаю, я должна сказать то же самое.

— Ты всё так и осталась такой же колючкой, Солли, — с некоторым усилием усмехнулся Увилл. Все присутствующие старательно делали вид, что они ничего не видят и не слышат. — Принимаешь ли ты гостей?

— Король нигде не может быть гостем, ваше величество. Он всегда у себя дома.

— Хорошо. Тогда, прошу, распорядись, чтобы моих людей разместили и накормили, а я хотел бы поговорить с тобой наедине.

— Я повинуюсь, государь, — похоже, Солейн постаралась вложить всё своё презрение в эту фразу.

Увилл вновь сдержался, хотя стоящие поблизости услыхали, как он судорожно втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Он лишь кивнул и отправился в бывший кабинет Давина. Солейн, сухо распорядившись о том, чтобы слугам короля подготовили ночлег и ужин, проследовала за ним.

— Годы прошли, а здесь ничего не изменилось, — Увилл с искренней или же наигранной ностальгией провёл пальцами по толстой столешнице.

— Кое-что изменилось, — возразила Солейн. — Мой отец, хозяин этого кабинета, изгнан из своего дома человеком, которого считал сыном.

— Это — временная мера, Солли! — воскликнул Увилл и тут же поморщился, поняв, что оправдывается. — Через некоторое время я позволю ему вернуться. Как только решу, что он не представляет угрозы. Кроме того, — усмехнулся он. — Вряд ли лорд Давин на меня в обиде, ведь я разрешил Камилле сопровождать его.

— Чтобы надзирать за ним… — процедила Солейн.

— Вот ещё! Я ведь знаю, как он относится к моей сестре! И знаешь, Солли, если лорд Давин попросит у меня дозволения жениться на ней, я охотно дам его, клянусь!

— Надеюсь, он не попросит. Думаешь, я не знаю, что Камилла была шпионкой в нашем доме?

Мы видим, что в последнее время отношение Солейн к Камилле, которое никогда не было совсем уж безоблачным, и вовсе испортилось. Однако, справедливости ради нужно отметить, что в этом не было вины самой Камиллы — Солли просто перенесла на сестру часть своей неприязни к брату.

— Ты стала слишком плохо думать о людях, Солли, — сокрушённо покачал головой Увилл. — Мне жаль это видеть.

— Так зачем ты приехал, Увилл? — здесь, наедине, Солейн оставила обращение «государь» и наигранное верноподданичество.

— Чтобы повидать тебя, конечно.

— И?

— И предложить тебе стать моей женой.

— Женой? — воскликнула Солейн. — После всего, что ты для нас сделал? После череды предательств по отношению и ко мне, и к моему отцу? Ты хочешь, чтобы я стала твоей женой?

— Да, я хочу этого, Солли. И ты должна согласиться.

— Должна? — взвилась Солейн. — Уж не потому ли, что ты — мой король? Или ты воображаешь, что теперь, нацепив эту дурацкую корону, стал мне господином? Я не какая-то дворовая девка, которую ты можешь взять, когда пожелаешь!

— Нет, конечно. И всё же тебе придётся согласиться, — Увилл, собрав волю в кулак, сохранял видимость спокойствия.

— А не то что? — уперев руки в бока, воскликнула Солейн. Её лицо раскраснелось от гнева. — Что ты мне сделаешь? Знай же, что я скорее умру, чем соглашусь выйти за тебя замуж!

— Ты не умрёшь, — зловеще проговорил Увилл, и лицо его превратилось в какую-то жуткую маску. — А вот твой отец — да. Он будет казнён по обвинению в государственной измене.

— Что? — бледнея, вскричала Солейн и пошатнулась, словно от удара. — Нет, ты этого не сделаешь! Отец ни в чём не виноват! Ты не можешь казнить его без вины.

— Я — король, Солейн. Я — закон. И, значит, я определяю — кто виновен предо мною, и чего он заслуживает. Ты прекрасно понимаешь, что стоит мне приказать — и Давин умрёт. И хорошо ещё, если это будет быстрая и лёгкая смерть.

— Ты — чудовище!.. — огромные слёзы потекли по бледным щекам девушки. — Когда ты стал таким чудовищем, Увилл? Что с тобою сталось?..

— Я не чудовище, Солли. Я — всего лишь король.

— Но ты же понимаешь, что я возненавижу тебя после этого? — закрыв лицо руками, пробормотала Солейн. — Даже если я стану твоей женой, ты не получишь моей любви!..