Гвиневера. Дитя северной весны

Артур, кивнув, повернулся и повел нас по коридору в часть здания, отведенную лично для него.

Пока он закрывал внутренние кожаные занавески, не пропускавшие ни малейшего шума из зала, я с любопытством огляделась.

Комната была уютной, обставленной без особых претензий или украшений. Постелью служила узкая койка, над которой на стене блестел Эскалибур, похожий на золотое с серебром пламя. Он висел под углом, чтобы его можно было легко вынуть из ножен в случае ночной тревоги. Драгоценности на эфесе зловеще поблескивали в тусклом свете светильника, а узор на ножнах мерцал и, казалось, жил своей собственной жизнью.

Мерлин проверял ставни на окнах за длинным столом, который напомнил мне о доме. Я рассматривала предметы, наваленные на нем: карты и восковые таблички, заметки о почтовых станциях и чернильный прибор около свернутого манускрипта. Кусок красного воска дожидался своей очереди, чтобы запечатлеть изображение дракона.

— Вот, — сказал Артур, удостоверившись в том, что все закрыто и нас никто не видит и не может подслушать. Прошу тебя, садись и расскажи, что ты знаешь.

Нимю села на один из походных стульев за стол напротив Мерлина и чинно сложила руки на коленях.

— Когда мы с Пеллинором прошлым вечером ехали через лес, моя лошадь споткнулась, и я вылетела из седла на землю, — начала она. — Это было в том лесу, где камни лежат, подобно серым баранам, спящим в траве, и я, падая, ушибла руку, поэтому мы решили там переночевать и ехать дальше только засветло.

Нимю перевела взгляд с Артура на Мерлина. Чародей бесстрастно смотрел на нее. При неярком свете его скулы казались более высокими, а глаза еще глубже посаженными, чем на самом деле. Если судить по отсутствию интереса на его лице, можно было подумать, что она с таким же успехом могла рассказывать о количестве цыплят, вылупившихся на прошлой неделе.

— Мы спали в зарослях неподалеку от дороги, и перед рассветом я проснулась от стука копыт, доносившегося с разных сторон. Всадники остановились на расстоянии от нас не большем, чем бросок камня. Один из них приехал из Сарума. Он подробно рассказывал о людях, собравшихся здесь, и о том, как они расположились. Другой смеялся и спрашивал, не подозревают ли они что-нибудь. — Нимю перевела дух. — Первый всадник сказал «нет», потому что все увлечены праздником. Потом он спросил, как дела «дома», и второй мужчина предположил, что, когда столько знати и воинов уехали на свадьбу, время, кажется, подошло.

Порыв ветра стукнул ставней, пламя светильника заметалось на сквозняке, и тени на лице Мерлина сгустились.

Я невольно вздрогнула, но Нимю не моргнула под его испытующим взглядом и спустя мгновение продолжила рассказ:

— Мужчины отвернулись, и слышно стало хуже; я разобрала только имя Брихана. Перед тем как расстаться, они сотворили молитву об освобождении от британского ига; и каждый ускакал своей дорогой. Я не знаю, — закончила она, — кто были те люди и какую угрозу они представляют, но мне показалось, что лучше всего сообщить тебе об этом как можно скорее.

Артур напряженно слушал и склонился над столом.

— Ты можешь показать мне место, где происходила встреча?

Я зажгла еще один светильник и принесла к его столу. Артур и Нимю стали рассматривать карту.

— Вот Сарум, — объяснял Артур, — а вот Эйвсбери, поэтому твое святилище должно быть здесь, — закончил он, указывая большим пальцем на место около какого-то пятна.

— Думаю, что это было тут, — ответила она, рассматривая карту и пытаясь определить расстояния.

Артур проследил за ее пальцем и взглянул на Мерлина. Чародей смотрел и на жрицу, и на карту, и понять что-либо по выражению его лица было невозможно.

— Лазутчик, несомненно, может проехать от Сарума до этого места и обратно за одну ночь, — заключил Артур, и Мерлин кивнул. — А тот, с кем он встречался, мог приехать и с севера, и с востока, и даже с запада.

— Скорее всего, с запада, — вздохнул Мерлин, — если в дело вовлечен ирландский Брихан.

Двое мужчин испытующе посмотрели друг на друга, и Артур встал.

— Момент, когда все воины собрались здесь, в Саруме, для них очень благоприятен, — размышлял он, — я и сам об этом беспокоился, хотя не могу придумать, как отослать кого-нибудь домой, не вызывая обиды. Если ирландцы надеются сыграть на родовых связях с такими королевствами, как Демеция, время выбрано чрезвычайно удачно.

Он ходил вдоль стола, задумчиво покусывая кончик уса.

— Предположим, лазутчик по-прежнему находится в лагере. Значит, мы ничем не должны выдать себя. Никто не должен догадаться, что мы что-то заподозрили.

— Девушка, — сказал Мерлин, снова посмотрев на жрицу и неожиданно краснея. — Ах… ну… у тебя должно быть имя?

— Да, господин, — ответила она ровно, — меня зовут Нимю, и я одна из учениц Владычицы.

— Ах да, — пробормотал чародей, глядя уже на карту. — Хорошо, Нимю…

Он опять умолк и взглянул на нее. Пока они смотрели друг на друга, тянулось долгое молчание, и я затаила дыхание. Артур, совершенно не замечая происходящего, продолжал шагать по комнате, и Мерлин наконец откашлялся.

— Нимю, у тебя бывают видения? — спросил он.