Гвиневера. Дитя северной весны

В конце концов я пообещала Бригит не убегать, а утром встретиться с отцом. Перед сном я долго и усердно молилась Эпоне, умоляя богиню-наездницу помочь разрушить брачный контракт, не навлекая бесчестья на нашу семью.

Наступило утро, и вместе с ним пропали туманы, висевшие над озером и скрывавшие даже каменную пристань. Казалось, горы парили между землей и восходящим солнцем, подножия их скрылись в бледном, мерцающем тумане. Мысленно я обратилась к обрывкам она последней ночи в попытке найти в них божественный знак. Но, подобно озеру, затянутому туманом, мудрость Эпоны была скрыта от моего взора. Единственным четким видением была мать, которая, казалось, внимательно наблюдала за мной с обеспокоенной улыбкой.

Это ничем не могло мне помочь, потому что мать, умершая пять лет назад, была непременной частью моих сновидений. Вот и прошедшей ночью она не сказала и не сделала ничего особенного, а больше мне не приснилось ничего примечательного.

На внутреннем дворе начали собираться пажи, суетясь с тюками, которые люди верховного короля разложили по разным углам. Я повернулась и пошла умываться. Было очевидно, что любая попытка изменить свою судьбу, которая стучалась и скреблась у моего порога, должна была исходить от меня.

Торопливо одевшись, я поспешила вниз по лестнице, отчетливо сознавая, как мало времени у меня осталось. Если я не найду слабое место в аргументах отца, мы окажемся в пути раньше, чем рыбы в озере кончат искать себе пропитание.

В комнате на первом этаже моя компаньонка Лавиния суетилась над корзинами с вещами, и я прокралась на цыпочках мимо ее двери, стараясь ступать как можно тише. Времени для выслушивания причитаний Винни просто не было. Я перебежала внутренний дворик и со вздохом облегчения вихрем ворвалась в главный зал.

Наши гости сгрудились вокруг стола, поставленного на козлы, расхватывая большие ячменные лепешки и кубки с горячим сидром, пока слуги стремительно носились туда-сюда. Гледис, направлявшаяся на кухню, увидела меня и, пробившись через толпу, подошла ко мне.

— Я отнесла твой завтрак в королевские комнаты, — сказала она, подхватывая пустой кувшин с конца стола. — Полагаю, ты хочешь поесть вместе с ним наедине.

Я благодарно кивнула, думая о том, как нам повезло со слугами, умевшими вовремя угадать желание королевских особ укрыться от любопытных глаз придворных.

В это утро спальня короля была единственным спокойным местом в крепости. Когда я вошла, отец уже завтракал.

— Ну, Гвен, надеюсь, что все собрано и готово к отъезду. Его слова прозвучали скорее утвердительно, а не вопросительно. Не дожидаясь ответа, он сделал мне знак сесть на стул матери. Сам он стоял у окна, напротив своего стула, и Гледис поставила поднос с едой на складной стол между нами.

Я уселась на краешек стула и протянула руку за лепешкой. Окно не было застеклено, и, хотя первые лучи солнца пробивались сквозь раскрытые ставни и играли на резных украшениях мебели, было прохладно. В апреле горные вершины все еще покрывают снега, и в северной весне обычно чувствуется резкое и холодное дыхание зимы. Я не удивилась, увидев толстую шкуру, накинутую на колени отца.

— Прошлым вечером у меня был долгий разговор с первым рыцарем Артура, Бедивером, — заметил он. — Кажется, он хороший парень и у него есть мозги. Он сможет быстро доставить тебя к Артуру, если не помешают поздние бури.

Отец пустился обсуждать погоду в этом году, ее влияние на посевы и явно позднее цветение яблонь. Я молча ела свой завтрак, наблюдая за ним со смешанным чувством любви и восхищения, дожидаясь возможности заговорить.

Никогда не бывший здоровяком, король Регеда с возрастом совсем исхудал и сгорбился. Его борода стала скорее седой, чем каштановой, и костлявое лицо, так охотно расплывавшееся в улыбке, давно избороздили морщины печали и боли. Однако, одетый в свою лучшую тунику, исполненный достоинства, приобретенного за годы пребывания на престоле, он являлся фигурой, с Которой следовало считаться несмотря на дряхлость.

— Тебе ведь известна пословица, — продолжал он. — Если яблоня цветет в мае, то яблочные пироги можно будет есть каждый день. Хоть почки еще не распустились, этой осенью нас ожидает богатый урожай.

Отец еще долго рассуждал о прочих насущных делах, ни разу не коснувшись темы моего отъезда. Он выглядел очень усталым, и я подумала, не провел ли он ночь, тоже разбираясь со снами.

Наконец, когда я прикончила вторую лепешку, он наклонился вперед и медленно спросил:

— Ты сильно расстроена, дитя?

— Расстроена? Нет… — сказала я осторожно, слизывая масло с пальцев. Вот он, мой шанс, но мне хотелось быть тактичной. — Однако я бы лучше осталась здесь и нашла супруга, который приедет в мою страну и разделит со мной власть над королевством. — Я с надеждой взглянула на своего повелителя, мысленно моля, чтобы он понял мои намерения.

— О, если бы это было возможно, — прервал меня отец, сметая крошки с полы халата. Солнечный зайчик проник дальше в комнату и, казалось, вспрыгнул ему на колени, как кошка.