Гвиневера. Дитя северной весны

— Эти двое просто лопаются от спеси, да к тому же и грубияны. Правила гостеприимства относятся как к гостю, так и к хозяину, и кто-то должен был научить их этому, когда они были маленькими!

— Может быть, он просто неловко себя чувствует, находясь так далеко от дома, — предположила я, удивленная тем, что сама встала на защиту Гавейна. Я вспомнила его быструю ухмылку, когда мы остановились посмотреть, как куница шумно гонится за белкой по верхушкам деревьев.

— Убежала плутовка, — крикнул он радостно, увидев, что белка удрала, воспользовавшись моментом, когда куница прыгнула на ненадежную ветку и свалилась на землю. Я подозревала, что Гавейну было присуще сочувствие к неудачникам, и спросила себя, что думает по этому поводу его отец.

Настал следующий день — жаркий и знойный, медный диск солнца с трудом передвигался по небу. Мы провели день у озера, пытаясь изловить в силки уток, а Кевин взял лодку и отправился рыбачить. Я поймала двух птиц, а Гавейн ни одной, потому что ему недоставало терпения, чтобы устроить силок, и он выдавал себя резкими движениями.

— Я больше люблю охотиться на лесных зверей, — сказал он, брезгливо оглядывая моих крякв. — Королевские олени в наших лесистых долинах ничем не уступают оленям из других мест. — Я ничего не ответила, но подумала, что предпочту съесть сегодня жесткую утку, чем набивать желудок воображаемой олениной.

Когда Кевин причалил к берегу, я спросила нашего гостя, не хочет ли он отправиться на остров.

— Там есть развалины, — заметила я, махнув в сторону каменных нагромождений, наполовину скрытых деревьями. Они поблескивали под полуденным солнцем загадочно и странно. — Говорят, что когда-то это был дом Билиса, бога карликов из подземного мира, который разъезжает на козе, — небрежно добавила я, надеясь поднять наш престиж.

— И ты рискнешь нарушить границу его владений? — спросил Гавейн, ужаснувшись моей дерзости.

— Это часть моего королевства, — ответила я, пожимая плечами и предпочитая не уточнять, что в теплые дни все дети, живущие близ озера, лазят по этим вполне безобидным развалинам и валунам.

— Нет, я в этом не буду участвовать, — возразил Гавейн, делая охранительный знак. Кевин недоуменно дернул бровью, но промолчал, и мы оба сдержали улыбку.

Я поняла, что столкновение со старыми богами повергало Гавейна в ужас, и всю дорогу домой я рассказывала ему о заливе Раф с его странной, пугающей дорогой в подземный мир.

— Аннон находится где-то за горой Мот, — разглагольствовала я со смешанным чувством восторга, страха и изумления. — И много раз по утрам я сидела высоко на горе и думала, чьи же души проносятся мимо в бушующих водах. И однажды, — добавила я, затаив дыхание от важности самой мысли, — я увидела тени богов, удалявшихся в дом Араон.

Глаза Гавейна расширились от удивления, и он уставился на меня в почтительном молчании. Я почувствовала некоторое удовлетворение: по крайней мере, он хоть чем-то в состоянии восхищаться за пределами родного королевства.

Утро дня, на который назначили совет, было безоблачным и жарким, обещая еще более жаркий полдень, поэтому мы решили взять лошадей пораньше и устроить пробежку, пока было сравнительно прохладно.

Конь Гавейна был сильным, надежным и выносливым, хотя я подозревала, что не таким горячим, как хотелось бы его хозяину. Никто не берет в длительные поездки лучших лошадей, если только они не понадобятся вам там, куда вы едете.

Кевин пригнал лошадей, Быстроногая была уже оседлана и готова к поездке.

Руфон помог мне сесть в седло со скупым напутствием:

— Твоя кобыла сегодня очень игрива. Послушай, девочка, не натвори чего-нибудь безрассудного. — Я засмеялась и кивнула, зная, что, когда меня нет поблизости, он любит хвастаться, что я управляюсь с лошадью лучше большинства мальчишек моего возраста.

Мы направились по лесной тропинке, и Кевин, как обычно, ехал впереди. До сих пор Гавейн не обращал внимания на моего темноволосого товарища, и он не обижался, предпочитая в основном наблюдать за происходящим вокруг, изредка вполголоса бросая мне шутливое замечание.

Когда мы подъехали к месту пересечения с дорогой, наш гость повернулся ко мне и спросил:

— Слуга всегда сопровождает тебя?

— Слуга? — ахнула я. — Кевин не слуга. Он мой молочный брат и верховный принц.

Я, конечно, преувеличивала, но после нескольких дней, когда пришлось терпеливо сносить снисходительную надменность Гавейна, меня это не волновало.

— Верховный принц? Непохоже. Он же калека. — В тоне гостя звучал не столько вызов, сколько равнодушное утверждение, и я сжалась от стыда из-за своей лжи и разозлилась, потому что огорчила Кевина.

— Он родом из маленького Ирландского королевства, и его отец является мелким королем точно так же, как мы — для молодого Артура.

— Твой отец поклялся в верности ублюдку Утера? — И по тону Гавейна, и по выражению его лица было видно, что он потрясен, и взгляд его был ошеломленным.