Гвоздь

Так наверное ощущают себя люди, зациклившие свою жизнь по схеме «Дом-Работа-Дом». Они также всю жизнь сидят на своей собственной цепи, боясь сорваться, так как на воле им просто не выжить. Мало того, гордятся тем, что цепь с каждым годом становится все короче – они называют это «вращаться в высших кругах». В результате, все их жизненное пространство ограничивается будкой, миской и неизменной цепью. И пускай цепь золотая, в миске говяжья вырезка, а в будке ремонт класса люкс – сути это уже не меняет. А цепь уже настолько коротка, что ее едва хватает, чтобы дойти от будки до миски. Впрочем, и желания идти куда-то еще уже не остается. Остается только спать, есть да лениво облаивать случайных прохожих, чтоб не вздумали посягнуть на тяжким многолетним трудом нажитое добро…

Сигарета прогорела до самого фильтра и обожгла пальцы, выдернув его из раздумий. Рука дернулась и окурок упал на крыльцо, почти сразу погаснув. В этот момент Нига вдруг задрал голову вверх и протяжно завыл.

К покойнику, мелькнула машинальная мысль и тут же ушла. Он открыл дверь и занес ногу над порогом. Вой стал еще громче и надрывнее. «Странный какой-то пес, голодный может? – подумал Он. – Ладно, утром накормлю».

Вдруг голову пронзила резкая боль, словно мозги перемешали миксером – это гвоздь опять зацепился за притолоку. Он упал на стену и медленно сполз на пол, обхватив виски руками, словно пытаясь заглушить бушующий в голове ураган. Такое иногда случалось и он мог бы давно к этому привыкнуть. Но привыкнуть к такому невозможно. Впрочем, кроме обыкновенной в таких случаях всепоглощающей боли, в этот раз было еще что-то. Что-то, чего Он никак не мог уловить. Словно миксер, перемешавший его мозги, выбросил на поверхность какую-то важную мысль, но Он никак не мог ее подцепить. Каждый раз, когда она уже была практически в его руках, мысль вновь ускользала, как рыба,которую пытаешься поймать голыми руками.

Наконец Он ухватил ее и тут же его словно ударило током. Ему вдруг все стало понятно – что его разбудило посреди ночи, почему так отчаянно воет пес и, наконец, для чего в его голову вбит этот злосчастный гвоздь. Все тревоги и сомнения сразу ушли на второй план. Все, чем Он жил до сих пор, стало вдруг настолько мелким и несущественным, что он громко захохотал, задрав голову к давно немытому, закоптившемуся потолку.

Время пришло. Одним прыжком он преодолел комнату, распахнул шкаф, достал ящик с инструментами. Плоскогубцы, гаечные ключи, отвертки – все не то. Он судорожно перебирал инструменты, разбрасывая их вокруг. Есть!

Он встал, сжимая в руке молоток и снова расхохотался. Собачий вой во дворе стал еще отчаяннее, еще надрывней. Нига уже срывался на хрип, но продолжал свою непрекращающуюся Песнь Смерти, задрав морду к безлунному небу.

Удар! Еще один! Еще. Гвоздь рывками входил все глубже. Вот он с жутким хрустом пробил нёбо, пригвоздил язык к нижней челюсти, его острый конец вышел из подбородка. Рот наполнился солоноватым металлическим привкусом – не то гвоздя, не то крови. «Дело сделано» – появилась последняя мысль и тут же унеслась вслед за собратьями.

Голова опустела. Ушла боль, унеслись мысли, в глазах потемнело. Он улыбнулся, молоток выскользнул из опустившейся руки, с глухим стуком упав на пол.

Нига замолчал. Устало опустил морду на лапы, прикрыл глаза. Глухая безмолвная ночь снова вступила в свои права. Ни скрипа, ни стука, ни шороха на многие километры вокруг – только ночь и тишина…

Вставай. Вставай! Встава-ай!!! Вставайвставайвставайвставайвставайвставайвставайвстава-а-ай!!! Вста…

Привычным движением Он смахнул будильник с табуретки…