Гвоздь в башке

— С чего ты взял? — Ох, не люблю я лукавить, да только сейчас иначе нельзя.

— Нетрудно догадаться. Ради чего ты затесался в толпу несчастных мальчишек и девчонок? Собирался принести жертву Зевсу Критскому? Так ведь время вроде неурочное. Или тебе захотелось отведать молока божественной козы Амальтеи? Но она, увы, давно вознесена на небо. Никто не приглашал тебя сюда. А незваный гость всегда вызывает подозрение. Кроме того, я получил предсказание от Дельфийского оракула. Хочешь услышать его?

— Сначала скажи, о чем ты спрашивал оракула, — положение осложнялось с каждой минутой, и мне не оставалось ничего другого, как тянуть время.

— Сам понимаешь, что больше всего меня интересовала судьба потомков. Еще я хотел узнать, кого мне следует опасаться.

— И что тебе поведал оракул?

Астерий как будто только и ждал этого. Склонив башку набок, он продекламировал стишок, многозначительный и туманный, как и все творчество Дельфийских прорицателей (можно подумать, что их сочиняют не одурманенные бабы-истерички, а лукавый бог Мом, чьи советы еще никого не доводили до добра):

Сей свое семя и дальше, Законный наследник Миноса.
Род твой повсюду заменит Немощных исчадий золы.
Но опасайся двуличного гостя, Избравшего путь Мнемозины.
Держат его под эгидой Чужие, еще не рожденные боги.

Даже мне, далеко не новичку в этом мире, было трудно сразу разобраться в подобной зауми. Недаром, наверное, едят свой хлеб доморощенные мудрецы, подробно истолковывающие скрытый смысл Дельфийских пророчеств. Для этого мало иметь светлую голову. Для этого нужно здесь родиться.

Немного подумав, я сказал:

— Честно признаюсь, что не все из услышанного мне до конца понятно. Но в общем предсказание выглядит благоприятно.

— Как сказать! — возразил Астерий. — С одной стороны, оракул обнадеживает меня. «Дети золы», то есть люди, созданные Зевсом из праха испепеленных им титанов, должны уступить свое нынешнее место моим потомкам. Но это случится лишь при условии, что я не паду жертвой «двуличного гостя» — человека, выдающего себя за кого-то другого. Кроме всего прочего, ему доступен «путь Мнемозины». Это надо понимать так, что моему врагу дана способность проникать в память иных людей. А главное, ему покровительствуют боги далекого будущего, которым суждено прийти на смену олимпийцам.

Положение у меня было — хуже некуда. Однако я невольно зауважал Дельфийских предсказателей. Бывают у них иногда истинные озарения, ничего не скажешь. Про «путь Мнемозины» — это они в самую точку угодили. Вот только относительно нерожденных богов, держащих меня под эгидой, переборщили (хотя определенный смысл есть и в этих словах). Нет у меня сейчас иной защиты, кроме собственного разума и собственных рук.

Между тем Астерий, уже закончивший разъяснять потаенный смысл пророчества, вопросительно уставился на меня. Пришлось с самым невинным видом ответить:

— Похоже, ты принял меня за этого самого «двуличного гостя». Ответь, сын Миноса, что общего ты видишь между нами?

— Ты выдаешь себя за афинянина, но твое истинное прошлое скрыто мраком. Старый Эгей вовсе не отец тебе. Ты при помощи всяких хитрых уловок просто втерся ему в доверие.

— Откуда… — я попытался было запротестовать, но Астерий решительным жестом остановил меня.

— Хочешь спросить, откуда это мне известно? Не буду скрывать — преданные мне люди давно наблюдают за тобой. И не за тобой одним. И не только в Афинах. Ты с самого начала вел себя неосторожно. Распускал нелепые слухи о своем происхождении, хотя едва-едва мог изъясняться на ахейском наречии. Все твои подвиги скорее всего тоже вымысел. Их очевидцы или откровенно лгут, или путаются. Таким образом, твое двуличие не вызывает никакого сомнения. Есть в твоем поведении и немало других странностей. Судя по некоторым высказываниям, особенно сделанным на пирах, тебе открыто будущее. Ты предрекаешь скорое падение Илиона, что совпадает с тайными откровениями оракулов, которые известны лишь немногим избранным. Вполне возможно, что здесь не обошлось без подсказки неведомых нам богов. Как видишь, все сходится.

Тут он, безусловно, прав, подумал я. Нечего язык распускать. Расскажешь, например, анекдот из жизни хитроумного Одиссея, а в компании обязательно найдется кто-то один, знающий, что на острове Итака, в семье царя Лаэрта, недавно родился мальчик под таким именем и мальчику этому предрекают бурную, богатую приключениями жизнь, поскольку его дедом по матери является небезызвестный Автолик-вор, проходимец и клятвопреступник. Объясняйся потом, что это случайное совпадение. А все вино проклятое! Раньше я его терпеть не мог, а здесь пристрастился. Хоть и слабенькое оно, хоть и кислое, а в голову ударяет, потому что на пирах смешивается не с водой, как считалось раньше, а с настойкой мака.

Астерий тем временем продолжал обличать меня: