Гвозди (журнальная версия)

Владислав КРАПИВИН ГВОЗДИ

РАССКАЗ

Рисунки Е. МЕДВЕДЕВА.

Ночью Костик сильно кашлял, прямо спать никому не дал. Утром мама сказала:

— Сиди-ка сегодня дома, не ходи в школу, а то совсем сляжешь.

Костик не огорчился. Дома одному, конечно, не очень весело, но в школе тоже хорошего мало: холод, как на улице. Даже варежки снимать не хочется. Да и незачем их снимать, потому что чернила часто застывают и писать нельзя. Нина Матвеевна второклассникам даже и не задает ничего, а только читает книжки вслух. Старается больше про лето читать, но от этого все равно не теплее.

А дома тепло. Мама выхлопотала два кубометра дров. Дрова, конечно, не березовые, а сосна вперемешку с осиной, но, ничего, греют. Каждое утро теперь печка-голландка бодро гудит и потрескивает угольками. И валенки всегда просохшие, теплые.

Только сегодня валенки не нужны.

Когда мама и Зина ушли на работу, Костик выскочил из-под одеяла, быстренько оделся и нырнул под кровать. Там в углу за Зинкиным чемоданчиком прятались пыльные старенькие сандалии. Если от пола не тянет промозглым холодом, хорошо побегать по комнате в сандалиях. Лето вспоминается.

Костик побегал. Какая-то крошка мешала в левой сандалии. Костик вытряхнул ее. Это были слежавшиеся листики и семена полыни. Наверно, с того сентябрьского дня остались…

Костик вспомнил и загрустил, присев у окна. Прыгать больше не хотелось. Потом он вздохнул и поднялся со стула: он знал, что делать. Как всегда в такие минуты, сделалось страшновато. Костик запер на крючок дверь, задернул шторки. И опять полез под кровать — за фанерным чемоданчиком, где хранилось Зинкино личное имущество.

«Имущество» старшей сестрицы было сплошное барахло. Железные штучки, чтобы волосы на них накручивать, две брошки, пустая пудреница, перевязанная шпагатом пачка писем от знакомых ребят с фронта, зеркальце, лоскутки какие-то. Но среди лоскутков лежала треугольная косынка. Красная с белым горошком.

Она была из остатков материи от платья. Платье Зина шила еще до войны и давно износила, а косыночка сохранилась. Летом Зина ее надевала, когда ходила на танцы в Сад судостроителей. Ну, а сейчас, конечно, в таком платочке не побегаешь. Отправляясь на завод, Зина шаль наматывает да еще шарф сверху…

Костик вынул косынку, задвинул обратно чемодан. Подошел к зеркалу. Зеркало было почти от пола и до потолка, старое, еще бабушкино. Очень удобное: человек в нем отражался с головы до ног.

Сейчас в зеркале виден худой, белобрысый, давно не стриженный мальчишка в синей выцветшей рубашке и зеленых штанах из плащ-палатки. Остроносый, остроплечий, с немного оттопыренными ушами. Не очень красивый, но ничего. На лице у мальчишки беспокойство.

Костик перестал себя разглядывать и еще раз оглянулся на окна и запертую дверь. Если кто-нибудь застал бы его за теперешним занятием, Костик просто провалился бы сквозь землю, хотя и сам не знал, почему. Может быть, потому, что не хотел признаваться никому в своих мечтах и боялся насмешек. А может быть, потому, что было в этом деле непростительное самозванство. Но он ничего не мог с собой поделать.

Костик отогнул воротник, набросил косынку на шею и стал старательно завязывать узел.

Если зажмуриться или просто забыть про белые горошины, то косынка абсолютно такая же, как пионерский галстук.

О галстуке Костик мечтал давно. С того сентябрьского дня, когда случилось чудо. Действительно чудо, и никаким другим словом Костик не мог назвать свое спасение.

Был тогда выходной. Стоял совсем летний день, только ветер был плотный и ровный, хотя и не холодный. Костик склеил змей. Хотел забраться на крышу, чтобы запустить, но сосед Иван Сергеевич Протасов и его жена тетя Валя подняли такой крик, что лучше не связываться. А чего им надо? Ведь он не на их дом забирался (они живут в каменном трехэтажном), а на свой, двухэтажный.

Протасова не переспоришь. И Костик решил идти на площадь. Там простора много, можно змей прямо с земли запустить, если разбежаться.

Площадь просто так называлась площадью, а на самом деле это громадный пустырь посреди города. В центре его стояла красная водонапорная башня, похожая на старинную, а кругом раскинулись заросли полыни и бурьяна да лужайки с мелкой травой. На лужайке паслись козы и гоняли тряпичные футбольные мячи мальчишки со всех улиц. В прошлые годы площадь распределяли под огороды, а в этом году запретили: хотели что-то строить.

Раньше Костик никогда не ходил на площадь один, только со старшими ребятами. Дорога была неблизкая. Но сейчас он решился, очень уж ветер хорош.

Со змеем под мышкой добрался он до края пустыря. Ветер шел плотным потоком: пригибал полынь, рвал на башне выгоревший флаг, отбрасывал назад волосы у Костика и даже его ресницам не давал покоя. Костик зажал в кулаке катушку, подбросил змей и кинулся навстречу ветру.

Змей поднимался быстрыми рывками. Катушка разматывалась и дергалась в кулаке, как живой мышонок. Костик оглянулся и увидел, что змей уже высоко.

А потом он увидел врагов.