H2o

Дагмар говорила спокойно, без вызова, и даже не очень бросалось в глаза, что она врет, а врала она точно, уж у нее-то беспорядка не могло быть никогда и ни при каких условиях. Не дожидаясь ответа, она зашагала по тротуару, впечатывая каблучки в утоптанный снег.

— А лыжи?

Приостановилась, глянула через плечо:

— А что, в машине оставить боишься?

Такой интонации у нее раньше не было. Не ехидной, без издевки, а будто внезапное и краткое прикосновение чего-то холодного, узкого, скользкого.

Пожал плечами:

— Оставляй.

…а сам закрыл машину и пошел в «Колесо».

Собственно, еще подъезжая к городу, Олег признал, что главная цель этой поездки — не завезти домой Дагмар, а именно посидеть в «Колесе» с ноутбуком. Черт возьми, я, оказывается, соскучился. По «Колесу» с его качающимися шинами и спицами, по темному пиву, по мерцанию монитора в полумраке, а больше всего — по тому миру, который теперь существует для меня только в формате раскрытого ноутбука с минимальной диагональю. Хотя казалось бы. Сколько усилий приложено к тому, чтобы свести этот мир до таких вот оптимальных рамок. Но оптимизировать формат внешнего мира — совсем не то же самое, что отказаться от него вообще. Я правда соскучился. По хулиганским чатам и неспешным конференциям, по новинкам у Буршова и вакансиям на «Вольном копье», по всеведению поисковиков и бессмысленной пестроте новостийных порталов…

И по письмам Анны Свенсен.

С почтового ящика он и начал, едва устроившись за столиком и заказав бокал темного из «Колеса». Пиво еще не принесли, когда Олег отсортировал емейлы, подписанные знакомым и уже почти близким именем, из титанического вороха многодневного спама, где было не под силу искать что-либо еще, претендующее на прочтение. В основной ящик не упало ничего. Странно вообще-то, что ее письма с четко прописанным моим и только моим адресом почтовик до сих пор классифицирует как спам. Впрочем, неважно.

Она писала обо всем. О погоде, о собственном настроении, о прочитанных книгах — она тоже скачивала их из библиотеки Буршова, о медийных новостях, стоивших, как обычно, чуть больше скорлупки недоеденного яйца, о своих мыслях по тому или иному поводу. О нем, Олеге, — ничего с тех пор, как замело дороги и она посетовала на данную тему. И практически ничего — о себе. Из добрых двух десятков писем Олег так и не смог определить, чем она, в сущности, занимается: работа фигурировала только в контекстах «ушла», «вернулась», «пишу с рабочего компа». Корпоративный сервер оставался хоть и единственной, но неплохой зацепкой, однако поискать по сети в этом направлении почему-то не хотелось. Не сейчас.

Возникало впечатление, будто читаешь ее дневник — не настоящий, а сетевой, в котором потребность откровенно высказаться диссонирует с нормальной человеческой стыдливостью, нежеланием раскрываться неизвестно перед кем. Но ведь она пишет адресно мне. Она, по идее, откуда-то меня знает. Из чего со всей отчетливостью следует, что и я знаю ее, эту Анну Свенсен. Или необязательно? Может быть, просто случайное сетевое знакомство, рожденное из заблудившегося письма?.. но я, черт возьми, ни разу не отвечал ей…

Подошла официантка, забрала бокал, Олег заказал пост… «Колесо», как обычно ближе к вечеру, заполнялось народом. На столик перед Олегом легли перчатки, и женский голос спросил «можно?». Кивнул, не отвлекаясь от монитора Пора бы двинуться дальше по сети, сколько можно перечитывать, тасуя, словно колоду карт, неизвестно чьи малоосмысленные письма?..

— Это ты?!

Он вскинул голову.

Женщина смотрела на него в упор, чуть склонив голову, и смеялась — как будто их встреча была чем-то давно ожидаемым, прокрученным в десятках вариантов — и все-таки неожиданным, словно обвальный весенний снег после бесснежной зимы. Олег неуверенно улыбнулся. Я точно знаю ее, мы были очень хорошо знакомы, и она почти не изменилась, за исключением чего-то знакового, что сейчас мешает мне повторить за ней: «Ты?!» Но надо вспомнить, надо немедленно вспомнить, иначе…

Он никак не мог ее идентифицировать, а она не спешила ему помогать, и это становилось неловким, — но не было ощущения тревоги, опасности, что, в принципе, подумал Олег, должно бы насторожить само по себе.

Невысокая, стройная, не очень молодая, очень красивая, и темном деловом костюме, с короткой стрижкой. Все еще щурясь от улыбки, бесцеремонно заглянула в монитор, и Олег не почувствовал ни напряжения, ни гнева. Она все делала как надо. Вот только бы сообразить наконец, кто она и откуда здесь взялась.

— Ага, — весело проговорила женщина. — А я уже думала, до тебя не доходит. Ответил бы хоть раз, что ли.

Тут он ее и узнал. Все совместилось, сложилось, идеально попадая в края и в пазы, срослось в единую картину почти без недосказанностей и противоречий. Женщина села напротив, глядя поверх крышки ноутбука ему в глаза.

И это была катастрофа.

Надо было что-то сказать, и Олег не придумал ничего лучшего:

— Ты все-таки постриглась.