Half-Life 2

Под действием анти-гравитационного поля, мина начала медленно подниматься, нехотя отцепляя свои "ноги" от дыр в асфальте. И, сомкнув их под цилиндром, послушно притянулась к ученому и повисла в полуметре от него. Фриман торжествовал. Он не знал, в чем тут секрет, но, похоже, когда мину снимают с ее позиции, она автоматически отключается. Повстанцы, перешептываясь, подошли ближе, как бы боясь, что хоппер вот-вот рванет. Гордон улыбнулся – тяга к высоким технологиям сыграла с Альянсом злую шутку. А вот если бы они использовали обычные мины, по старинке, то был бы совсем другой разговор…

– Вот это да, – засмеялся кто-то, – А я и не сомневался!

– Смотри не подходи к ней, я потом твои ошметки со стен соскребать не буду, – язвительно сказала одна из девушек, которых в отряде было целых три.

– Мои ошметки были просто счастливы! – улыбнулся повстанец.

Фриман, улыбнувшись вместе со всеми, кроме девушки, направил гравипушку с миной в дальнюю часть двора и нажал нужную кнопку. Хоппер с силой отлетел вперед. И оглушительно взорвался, едва коснувшись стены. Радость как-то улетучилась – все инстинктивно пригнулись. Фриман, удовлетворенно кивнув, обезвредил таким же образом оставшиеся две мины. Они сам этого не понял, но теперь в глазах повстанцев он стал даже больше чем легендой.

Больше не задерживаясь, они вошли в подъезд старого пятиэтажного здания – в таких бывает обычно и второй выход – с другой стороны дома. Здание изнутри выглядело не лучше, чем снаружи. Казалось, это коробило одного лишь Гордона – повстанцы давно привыкли к таким вещам. Но, когда они уже почти вышли к выходу на улицу, откуда-то из квартир послышался до боли знакомый голос.

– До моего внимания дошел слух о том, что многие обвиняют меня в сотрудничестве с нашими Покровителями, как будто бы в этом есть что-то постыдное.

Фриман, злобно усмехнувшись, резко свернул влево, в одну из квартир. Остальные остались ждать снаружи, но Шон догнал его. Гордон стоял в разрушенной кухне, среди опрокинутых сковородок и кастрюль. Перед маленьким старым телевизором. Стоял и смотрел в лицо того, кого он возненавидел больше любого альянса. Уоллес Брин.

– И я спрашиваю вас, что может быть лучше, чем попытка к сотрудничеству?

Лицо Гордона исказила презрительная улыбка. Голос Брина уже не был таким спокойным, как раньше. Консул злился. А от злости до страха – всего ничего.

– В нашем с вами теперешнем, очень непростом положении отказ от сотрудничества – все равно что отказ от роста и… и равен попытке суицида, если хотите, – Брин смотрел прямо в камеру, но глаза его то и дело срывались.

– Вот ты как заговорил? – сплюнул Фриман, – Ну хоть часть вещей назвал своими именами. Прижали, видать, тебя твои начальники, ох как прижали…

– Доктор Фриман, пойдемте, – позвал его повстанец, – Пошел он к черту, стоит на него время тратить?

– Двоякодышащая рыба отказалась дышать воздухом? Нет! – продолжал Брин, постепенно беря себя в руки, – Она отважно ползла вперед, в то время как ее собратья оставались в черной тьме океана, смотря сквозь черноту своим примитивным взглядом, пропащие и обреченные.

Но Фриман не мог оторваться. Он не знал, почему. Он вроде даже и не слушал, что говорит его бывший Администратор. Он просто смотрел в это лицо, в эти глаза. Старался запомнить каждую черточку. Заглянуть в самые потаенные уголки этой души. Нет, не для того, чтобы понять. Чтобы испепелить дотла.

– Мы что, добровольно хотим принять участь трилобитов? – мягко улыбнулся Брин, – Если всем достижениям человечества суждено быть лишь жалкому слою окаменелостей между Кайнозоем и бесконечностью – этого ли мы всегда хотели?

– Говори-говори, гад! – погрозил Шон кулаком в телевизор, – Больше тебе не промывать нам мозги своей сладкой болтовней! Мы и до тебя еще доберемся!

– Нет. Мы хотели не этого. Мы по природе своей стремимся к чему-то великому, к грандиозным свершениям. Они – наша судьба. Глупо плакать, вспоминая о материнском молоке, когда наше истинное предназначение ждет нас там, среди звезд!

Голос Консула начал становиться все жестче. Несколько повстанцев в недоумении заглянули в комнату.

– И только Всегалактический Союз, менее известный как "Альянс", может привести нас туда, на вершину нашей эволюции, нашей судьбы. И – да, говорю я, я – сотрудничаю с ним. И мы все должны сотрудничать, с рвением и охотой, если мы хотим пожинать плоды выгоды этого объединения. И да будет так.

Трансляция отключилась, но за секунду до этого рука Гордона с грохотом смела телевизор на пол. Он даже был рад тому, что посмотрел это "шоу". И если у него до этого были еще какие-то сомнения в том, правильно ли они все делают, то теперь они рассеялись.

– Вот и правильно! – воскликнул Шон, – Скоро во всех домах навсегда замолчит этот гнусный голос.

– И как часто… – Гордон подбирал слова, – Как часто в обычное время шла эта пропаганда?

– Каждый день! – усмехнулся Шон, когда они вышли к остальным, – Почти принудительно, вы что, не помните?

– Помню-помню, – не стал вдаваться в подробности Фриман, – И что, эти бредни кто-то воспринимал всерьез?