Halo. Потоп

Из чего следовал вывод, что «это» кто-то построил. А значит, если рассуждать логически, туннели должны были куда-то вести, что могло значительно облегчить поиски разбившихся спасательных шлюпок.

Внутри управлять машиной оказалось несколько сложнее, поскольку спартанцу регулярно приходилось въезжать по трапам, вписываться в крутые повороты и по самому краю объезжать глубокие ямы.

Джон-117 быстро прикинул ширину обрыва, к которому подъезжал, и решил, что сможет его перепрыгнуть при должном разгоне. Предупредив стрелка, он отъехал назад, а затем вдавил в пол педаль газа. Машина разогналась по поднимающемуся трапу, взмыла в воздух и подпрыгнула, грузно приземлившись на противоположной стороне пропасти.

– Мне удалось перехватить вещание ковенантов, – произнесла Кортана. – Похоже, майору Сильве и «адским ныряльщикам» удалось взять под свой контроль вражеские укрепления. Если мы сумеем собрать остальных выживших и найти капитана Киза, у нас появится шанс оказать ковенантам серьезное сопротивление.

– Замечательно, – ответил Джон-117. – А нам как раз кто-то решил помешать.

Свет фар «вепря» проплыл по древним стенам туннеля, когда спартанец повернул машину и выехал в просторный зал, высветив какие-то загадочные конструкции. Здесь было темно; дорога утыкалась в глубокую расселину. Через несколько мгновений воин заметил, что зал кишит ковенантами, точно гниющий труп – червями.

По лобовому стеклу «вепря» расплескался плазменный заряд. Спартанец выскользнул из машины и, прижавшись к ее боку возле водительского сиденья, вынул пистолет. Фитцджеральд же запустил свой пулемет, поливая все вокруг огнем. Пустые гильзы со звоном посыпались ему под ноги.

Чиф выглянул из-за борта «вепря». Они были опасно открыты для вражеского огня. Дорога, по которой они ехали, поднималась на три метра над полом просторного зала и была начисто лишена любых укрытий. И, что еще хуже, проходила точно посередине зала, из-за чего оказывалась открыта для нападения со всех сторон.

Гигантское помещение почти не освещалось; невооруженным глазом трудно было что-либо разглядеть, а прибор ночного видения ослепляли огненные всполохи от выстрелов пулемета. Несколько раз моргнув, спартанец активировал прицел пистолета.

В какую бы сторону он ни посмотрел, всюду видел лишь исчезающий в темноте металлический пол. Поверхность вокруг была покрыта загадочными геометрическими узорами, как, впрочем, и вся остальная архитектура Ореола. На приличном удалении от «вепря» располагались небольшие конструкции и колонны, за которыми окопались ковенанты.

Один ворчун неожиданно выскочил из укрытия, вскидывая плазменный пистолет, сияющий зеленым огнем, – оружие начинало перегреваться. Эти мелкие сукины сыны любили накопить энергию в стволе и выпустить ее всю разом. Подобная манера стрельбы быстро расходовала батареи, зато наносила цели крайне тяжелые повреждения. Мимо «вепря» с шипением пролетел зеленовато-белый шарик.

Мастер-Чиф выстрелил в ответ и снова укрылся за машиной.

– Фитцджеральд, – крикнул он, – не давай им высовываться. Я постараюсь зайти слева и расправиться с ними.

– Вас понял.

Трехствольное орудие вновь завращалось, поливая огнем позиции ковенантов. Спартанец собирался уже сорваться на бег, когда заметил на экране какое-то движение у себя за спиной. Стрельба пулемета неожиданно затихла, а Фитцджеральд вскрикнул и выпал из кузова «вепря». Шлем десантника с треском ударился о металлический пол.

Из бицепса ефрейтора торчал сужающийся к краям осколок похожего на стекло полупрозрачного материала, в глубине которого пульсировало призрачное фиолетовое пламя.

– Проклятье, – прохрипел Фитцджеральд, пытаясь подняться на ноги.

Через пару секунд осколок взорвался, и из разрыва хлынула кровь. Солдат взвыл от боли.

Но времени заниматься ранами Фитцджеральда не оставалось. Двое ворчунов взбежали по пандусу к дороге и открыли огонь. К «вепрю» понеслись полупрозрачные кристаллы, рикошетившие от борта машины и разлетавшиеся во все стороны.

Враги подошли слишком близко. Мастер-Чиф трижды выстрелил в первого из ворчунов, и три пули, ударившие друг за другом, вырвали из груди чужака изрядный кусок плоти. Его приятель гневно запищал, вскидывая пистолет – странное, уродливое устройство, утыканное кристаллическими зарядами, торчащими из него подобно плавникам. Через мгновение фиолетово-белые иглы устремились к спартанцу.

Тот отпрыгнул в сторону, а затем обрушил приклад пистолета на голову ворчуна. Череп чужака не выдержал силы удара, и Джон-117 пинком спихнул труп твари вниз.

Фитцджеральд нашел в себе силы отползти и спрятаться в тени «вепря». Лицо ефрейтора побледнело, но признаков шока пока не наблюдалось. Спартанец достал аптечку и профессионально перевязал десантника. Быстро густеющая пена заполнила рану, запечатала ее и сняла боль. Молодому десантнику требовалось наложить несколько швов и дать время залечить разодранные мышцы руки, но жизни его ничто не угрожало, если, конечно, им удастся выбраться.