Harry Potter and the order of the phoenux. (Гарри Поттер и орден Феникса)

Рон был бледный, лицо у него заострилось.

Гермиона выглядела не лучше, впрочем, она, как всегда старалась держаться собранно.

- Гарри! - девочка подбежала к нему и обняла. - Ты жив! Я думала, что вчера не засну, пока не узнаю, все ли с тобой в порядке!

- Заснула бы, - проворчал Рон.

- Сонное зелье на всех действует одинаково, - он поправлял на плечах черную мантию.

- Рон, ты чего с утра одетый? - Гарри складывал плед и снимал свитер.

- Мы сейчас уезжаем или...- Мы поедем днем, - тихо сказал Рон.

- Похороны будут в четыре.

Тишина.

Потом Гермиона коротко всхлипнула.

- Я получил сову из дома.

Отец пишет, что мама очень плоха, хочет, чтобы мы поскорее вернулись.

И с Джорджем тоже...не все ладно.

Поэтому мы не поедем на поезде, вчера профессор МакГонаголл обещала, что договорится с мадам Росмертой насчет кружаной муки.

Ну, чтобы она пустила нас в свой камин, - Рон не смотрел даже на Гермиону, которая в свою очередь расширенными глазами глядела на Гарри.

- Но сначала, может быть, ты расскажешь нам, чем все кончилось? Мы тебя так вчера и не увидели.

- И сегодня школьная сова принесла мне "Дейли Пророк", - прошептала Гермиона.

- Гляди, Гарри, что там написано, - она протянула ему сложенную вчетверо газету.

Передовица полыхала огромными буквами ВОЗВРАЩЕНИЕ ВОЛЬДЕМОРТА.

Пробежав глазами газету, Гарри выхватил из нее только самое главное: бой в клинике Св.

Манго, Упивающиеся Смертью открыто объявили о своем праве на существование, нашествие вампиров одновременно на Лондон, Париж, Прагу, Будапешт и Рим, усилия Министерства Магии по стабилизации обстановки, нация замерла в ожидании требований Вольдеморта.

Фудж от комментариев отказался (как, впрочем, и всегда).

Слухи о смерти нескольких учеников прямо на территории Хогвартса.

Гибель учителя по Уходу за волшебными существами (Гарри сглотнул сухой комок в горле) подтверждена.

Массовые увольнения из Министерства (по собственному желанию) и толпы, осаждающие Отдел Магической Эмиграции.

Из статьи в статью кочевало слово "война".

Полный хаос, понял Гарри.

Все готовы к страху.

Все ждут только одного: что скажет сам Вольдеморт.

А когда он скажет, неважно что, снова начнется тот ужас, о котором ему когда-то рассказывал мистер Уизли: ты приходишь домой, а над домом уже висит Смертный Знак...Чтобы избежать этого, люди будут готовы на все.

Но будут ли они готовы на открытую борьбу? - Хагрид и правда умер? - Гермиона начала тихо плакать.

- Что же с нами теперь будет? - Гермиона, прекрати, ты же всегда была сильной! Почему же сейчас ты ревешь, как девчонка! - Рон шумно уселся в кресло, в котором еще недавно сидел Дамблдор, и сложил руки на груди, засунув ладони под мышки.

Гарри понял - чтобы не было видно, как у него трясутся руки.

- Я и есть девчонка, ты, дурак! - отчаянно выкрикнула Гермиона.

- О, Рон, прости! Прости, пожалуйста! - Она бросилась обнимать Рона, и он не оттолкнул ее.

- Гермиона, надо не об этом думать.

Не что с нами будет, а что мы можем сделать, чтобы предотвратить все это, - Гарри стоял и равнодушными, сухими от горя глазами смотрел на то, как Рон медленно целует Гермиону сначала в щеку, а потом его губы соскальзывают к ее губам.

Это уже реальность.

Отчаяние? Или настоящая любовь? Потом, оборвал себя Гарри.

Все потом.

Надо им рассказать.

Сейчас, пока у меня есть силы и пока еще есть силы у них обоих.

На обед они спустились в Большой зал и увидели, что там почти так же много народу, как и в тот день, когда Орден Феникса собрался в полном составе.

Рон пораженно помахал в ответ Дикоглазу Моуди, когда тот на удивление любезно раскланялся с ним.

Инь Гуй-Хань подозвала к себе за стол Гермиону и, улыбаясь, заговорила с ней о восточных теориях Арифмантики.

Гарри, для того, чтобы добраться до своего обычного места за столом, пришлось с извинениями проталкиваться сквозь толпу дам разного возраста, галдящую по-немецки и по-французски.

Он с любопытством оглядывал старушек Штальберг, щебетавших с незнакомой дамой в лиловой мантии и мужской шляпе пирожком на голове, и думал, не к ним ли, случайно, Дамблдор решил отправить на лето Парвати и Лаванду? Профессор Джонс сдержанно поклонился ему в тот самый момент, когда Гарри голодно впился зубами в свиное ребрышко, поэтому пришлось срочно изобретать любезную мину, дабы не уронить достоинства с костью в зубах.

В углу Сириус, уже в своем человеческом обличии, говорил с Люпином, и на изможденном лице оборотня были написаны усталость и счастье.

Его друг больше мог не бояться преследований авроров, хотя Дикоглаз Моуди все еще бросал на Блэка хищные взгляды своим волшебным, бешено вращающимся глазом.

Валери Эвергрин не было видно.

Почти все колдуны и ведьмы были покрыты шрамами и ссадинами, у всех перевязаны руки или пальцы.

Напротив Гарри большой Бенджамин Иррегус-Штраус осторожно обращался с вилкой и ножом, чтобы не повредить ожоги на пальцах.

Он мрачно ел поджарку и постоянно протягивал руку к тарелке с хлебом, поэтому Гарри приходилось периодически ее к нему подвигать.