Helter Skelter: Правда о Чарли Мэнсоне

Сержант Баклз, ДПЛА, сказал сержантам Уайтли и Гуэнтеру, ОШЛА, буквально следующее: “Если через недельку мы с вами еще не свяжемся, значит, распутываем что-то свое”.

Немногим более чем через двадцать четыре часа после обнаружения тел Департамент полиции Лос-Анджелеса получил из Офиса шерифа Лос-Анджелеса ниточку, потянув за которую смог бы быстро распутать дело.

Баклз так никогда и не перезвонил коллегам, не сочтя переданную ему информацию достаточно важной для того, чтобы пересечь комнату для вскрытий и передать содержание только что состоявшегося разговора начальству в лице лейтенанта Роберта Хелдера, ведшего следствие по делу об убийствах на Сиэло-драйв.

Вняв просьбе лейтенанта Хелдера, доктор Ногучи не стал вдаваться в подробности, встречаясь с репортерами. Он не упомянул точного количества нанесенных ран, как не распространялся и о том, что две из пяти жертв незадолго до смерти находились под воздействием наркотиков. Он вновь отмел уже многократно повторенные прессой слухи о сексуальном насилии и (или) увечьях. Ни то ни другое не является правдой, подчеркнул он.

Отвечая на вопрос о ребенке Шарон, он сказал, что миссис Полански была на восьмом месяце беременности; что ребенок был прекрасно развивающимся мальчиком; что, если бы его извлекли из тела матери в ходе посмертного кесарева сечения не позже двадцати минут после ее гибели, жизнь ребенка, вероятно, можно было бы спасти. “Но к моменту обнаружения тел было уже слишком поздно”.

Лейтенант Хелдер тоже встретился с представителями прессы в тот день. Да, Гарретсон все еще содержится за решеткой. Нет, он не станет комментировать улики, имеющиеся против Гарретсона, лишь пояснит, что в данный момент полиция опрашивает его знакомых.

Не выдержав дальнейшего натиска, Хелдер признал: “Пока что у нас нет твердых улик, которые могли бы уверить нас в том, что преступление совершено одним человеком. Преступников могло быть двое. Или трое. Но лично я, — добавил он, — не думаю, что по округе разгуливает маньяк-убийца”.

В 16:25 в Центре Паркера лейтенант А. Г. Бердик приступил к допросу Уильяма Гарретсона на детекторе лжи.

Бердик не стал сразу же укреплять датчики. В соответствии с обычной процедурой, первый этап допроса носил характер беседы, и экзаменатор старался заставить подозреваемого расслабиться, одновременно выудив как можно больше дополнительной информации.

Сперва заметно испуганный, Гарретсон понемногу разговорился. Он сказал Бердику, что ему девятнадцать, что родом он из Огайо и что в марте его нанял Руди Альтобелли, который сразу же уехал в Европу. Работа была простая: содержать гостевой домик в порядке и присматривать за тремя псами. Взамен Гарретсон получил жилище, тридцать пять долларов в неделю, а еще Альтобелли обещал купить ему обратный билет до Огайо — сразу по возвращении.

Он редко соприкасался с людьми, жившими в основном здании, заявил Гарретсон. Это следовало, впрочем, из нескольких других его ответов. Например, он по-прежнему называл Фрайковски “молодым Полански”, тогда как Себринга не знал вовсе, ни по имени, ни по описанию, — хоть и встречал время от времени черный порше на подъездной дорожке.

На просьбу описать, чем он занимался до произошедших в усадьбе убийств, Гарретсон сказал, что вечером в четверг его навестил приятель, явившийся в компании с девушкой. Они принесли упаковку пива и немного “травки”. Гарретсон уверен, что дело было в четверг, потому что приятель женат и “он уже приходил с этой девушкой ко мне, ну, понимаете, по четвергам, когда жена отпускает его погулять”.

В.: “Они расположились на твоем диване?”

О.: “Ну да, и, пока они там барахтались, я потягивал себе пиво…”

Гарретсон припомнил, что выпил четыре банки пива, выкурил два косяка, принял порцию декседрина, — и его подташнивало всю пятницу.

Около 20:30 или 21:00 в пятницу, сказал Гарретсон, он спустился к Сансет-стрит купить пачку сигарет и телепрограмму. Часов у него нет, и время возвращения он не помнит — наверное, около десяти. Проходя мимо основного здания, он заметил свет в окнах, но никого не видел. В глаза не бросилось ничего необычного.

Потом “без четверти двенадцать, или в том роде, заявился Стив [Парент]; он, знаете, притащил с собой приемник. У него было радио, такой приемник с часами; а я не ожидал, что он придет, и удивился, а он просто спросил, как у меня делишки, все такое…” Парент включил приемник, чтобы продемонстрировать его работу, но Гарретсон не пришел в восторг.

Потом “я дал ему пива… ну, он его выпил и давай звонить кому-то… в Санта-Монику или Догени… и он сказал, что поедет прямо туда, в общем, потом он ушел, и, знаете, вот тогда… тогда-то и я видел его в последний раз”.

Обнаруженные в автомобиле Парента часы остановились в 00:15 — приблизительно во время убийств. Конечно, это могло быть редким совпадением, но логика подсказывала, что Парент установил их, показывая Гарретсону, и выключил перед самым уходом. Это совпадало с оценкой времени самого Гарретсона.