Hi-Fi

– Ты же, собственно, не с похорон сбежала. Ты сбежала с поминок. Разница есть.

– Но мама и Джо… они мне этого никогда не простят. Впрочем, мне все равно. Я столько думала о нем, столько о нем говорила, а потом к нам в дом понабилась куча людей, которые хотят одного – дать мне возможность еще немного о нем подумать и поговорить, а мне хотелось кричать в голос.

– Он бы понял.

– Думаешь? А я… я бы, наверно, не поняла. Мне бы хотелось, чтобы все оставались до конца. Хоть это они ради меня могли бы сделать.

– Твой отец был добрее.

– Да, разве нет?

– Раз в пять или шесть добрее тебя.

– Не искушай судьбу.

– Прости.

Мы наблюдаем, как мужчина пытается прикурить, не выпуская из рук поводок, газету и зонтик. Это невозможно, но он не сдается.

– Когда домой собираешься?

– Не знаю. Когда-нибудь. Попозже. Слушай, Роб, ты со мной не переспишь?

– Чего?

– Мне, кажется, необходимо потрахаться. Я хочу почувствовать хоть что-нибудь, кроме горя и вины. Либо это, либо я поеду домой и суну руку в камин. Или, может, предпочитаешь тушить об меня сигареты?

На Лору это совсем не похоже. Лора юрист по профессии и юрист по натуре, а сейчас ведет себя как претендентка на второстепенную роль в фильме с Харви Кайтелом.

– У меня всего две штуки. На потом.

– В таком случае остается секс.

– Но где? А с Рэем как же? И как же… – Я хочу сказать «со всем остальным». Да, как же со всем остальным?

– Придется в машине. Сейчас отъедем кое-куда.

И она везет нас кое-куда.

Знаю-знаю, что вы сейчас подумали: Какой же ты, Флеминг, жалкий выдумщик. Тебе этого хочется, и вот в фантазияхи т. д. Нет, ничто из происходящего со мной сегодня ни за что в жизни не даст пищи моим сексуальным фантазиям. Начать с того, что я мокрый, и хотя, как мне великолепно известно, это слово имеет множество сексуальных коннотаций, даже самый убежденный извращенец вряд ли возбудился бы при виде меня в моем теперешнем состоянии: замерзшего, с раздраженной кожей на ногах (брюки у меня без подкладки и поэтому здорово натирают), вонючего (по очевидным причинам ни один из известных парфюмеров никогда не пытался создать духи с ароматом мокрых штанов), вывалянного в траве и листьях. А еще я никогда не мечтал заняться этим в машине (во всех фантазиях у меня неизменно фигурирует постель), и пусть даже похороны раздухарили дочь усопшего, на меня, если честно, они произвели скорее угнетающее впечатление, и, вообще, я не очень понимаю, как относиться к сексу с Лорой, которая в данный момент живет с другим (лучше ли он… лучше ли он… лучше ли он?), но в любом случае…

Она тормозит, и я понимаю, что последние минуту или две пути машину очень трясло.

– Папа привозил нас сюда детьми.

Мы остановились на обочине длинной, изрытой колесами проселочной дороги, ведущей к внушительного вида строению. По одну сторону дороги тянутся заросли кустов и высокой травы, по другую выстроились в ряд деревья; наша машина стоит под деревьями передом в сторону строения.

– Когда-то здесь была маленькая частная школа, но хозяева давным-давно разорились, и с тех пор дом пустует.

– Зачем он вас сюда привозил?

– Так, погулять. Летом здесь много черники, осенью – каштанов. Это частные владения, отчего нам было еще интереснее.

Господи, какое счастье, что я ничего не знаю про психоанализ, про Фрейда с Юнгом и все такое прочее! Знал бы, пожалуй, не на шутку бы перепугался: женщина, желающая заняться сексом там, где она ребенком гуляла со своим покойным отцом, должно быть, чрезвычайно опасна.

Дождь перестал, но с деревьев все еще капает, и капли барабанят по крыше, а к тому же ветер нещадно терзает ветви, и на нас то и дело падают пучки мокрых листьев.

– Хочешь, переберемся назад? – спрашивает Лора таким безразличным тоном, словно мы просто собираемся кого-то подвезти.

– Думаю, да. Думаю, так будет лучше.

Она остановилась вплотную к дереву, поэтому ей приходится вылезать с моей стороны.

– Сложи там все к окну.

На заднем сиденье валяются большой дорожный атлас, несколько коробочек из-под кассет, початый пакет леденцов «Опал фрутс» и пригоршня фантиков. Я не спеша все это убираю.

– Как знала – с утра юбку надела, – говорит Лора и залезает ко мне на сиденье.

Склонившись надо мной, она целует меня в губы, начинает вытворять всякие штуки языком, и я, вопреки самому себе, постепенно начинаю что-то чувствовать.

– Сиди, и все. – Она проделывает какие-то манипуляции со своим туалетом и усаживается на меня. – Привет. А не так уж и давно я на тебя отсюда смотрела. – Она улыбается, снова целует меня и нащупывает под собой мою ширинку. Потом идут ласки и все такое, а потом, сам не знаю почему, я вспоминаю то, о чем забывать нельзя, но о чем вспоминаешь далеко не всегда.

– Знаешь, а с Рэем вы…

– Роб, не надо снова об этом, ладно?

– Нет-нет, я не о том… Ты все еще на таблетках?

– Да, разумеется. Не волнуйся.

– Не в этом дело. В смысле… больше вы ничем не пользовались?

Она молча смотрит на меня, потом заливается слезами.