Hochzeitsreise

ГЮНТЕР. Ммможно я хотя бы другую мммузыку поставлю?

МАША. Нельзя... Но как мы ехали, солнышко! Никогда не забуду. Как нам сигналили, как крутили пальцем у лба, как кричали вслед: свиньи! фашисты! Три раза нас останавливала полиция. Они были хорошо информированы многочисленными автобанными осведомителями, но явно растеряны и не готовы к решительным действиям. Все кончалось проверкой документов и нелепыми вопросами, на которые Гюнтер, потея, отвечал:

ГЮНТЕР. Эттто мое личное дело.

МАША. Они оторопело возвращали документы. Все-таки немцы удивительно серьезный народ. В Москве на Красную площадь выходи в эсесовской форме - никто тебе слова не скажет. А здесь - вопрос жизни и смерти. В Фульде на бензоколонке в нас бросили пивной бутылкой, под Нюрнбергом за нами безуспешно погналась гэдээрешная семья на "траби", в Ингольштадте нам аплодировали двое парней на мотоциклах, в Мюнхене на нас молча пялились, не выражая особых эмоций, возле чудесного Хим Зее мы чуть не раздавили белку, и нам плюнула в лобовое стекло какая-то старушка, Гюнтер проехал еще пару километров, резко затормозил, выскочил из машины и побежал, срывая китель (Гюнтер вскакивает и бежит).

ГЮНТЕР. Все! Все! Хххватит! Ннненавижу это ггговно! Ннненавижу!

МАША. Гюнтер, прекрати! Стой! (Бежит за ним.)

ГЮНТЕР. Ннненавижу! Ннненавижу!

МАША (ловит его, падает вместе с ним). Стой! (Гюнтер всхлипывает, Маша обнимает его, прижимает к себе.) Последние километры. Баварские Альпы. Бад Райнхельхаль, Винкль, Бишофвизен и - Берхтесгаден. По серпантину мы поднялись на Оберзальцберг. Когда мы въехали на плато и возле Hotel zum Turken Гюнтер заглушил мотор (существа перестают двигаться), я вышла из машины, вдохнула этот воздух, посмотрела вокруг. (Мерседес плавно разваливается на части, существа группируются по-новому, собирая из частей мерседеса горный пейзаж.) Гитлер был очень не дурак, выбирая такое место. Дух захватывает. А людишки внизу кажутся муравьями.

Свет гаснет. Появляется луна, загораются звезды.

МАША. Гюнтер, вставай.

ГЮНТЕР. А... что? Мммаша... который час?

МАША. Не важно.

ГЮНТЕР. Мой Бог... значит это был не сссон... я в этом ужасном мундире, в этттом гадком месте...

МАША. Наклонись сюда.

ГЮНТЕР. Чччто это?

МАША. Кокаин. Осторожней. Выдохни, а теперь нюхай. Резко.

ГЮНТЕР (вдыхает). Аааа...

МАША (нюхает). Вот так.

ГЮНТЕР. Он гггорчит... я раньше ннникогда не пробовал...

МАША. Пошли.

ГЮНТЕР. Как тихо...

МАША (поднимается на возвышение). Вот здесь стоял дом Гитлера.

ГЮНТЕР (подходит к ней). Я лллюблю тебя. Додаже здесь, двдаже в этом пппроклятом месте я люблю тебя.

МАША (обнимает его). Милый. Я тоже люблю тебя. Мы с тобой никогда не расстанемся.

Появляется Маша-2 в белом длинном платье с букетиком ландышей. Маша смотрит на нее.

МАША-2 (кивает). Давай...

Гюнтер и Маша проваливаются внутрь возвышения, оказавшимся странной конструкцией из существ и частей мерседеса. Конструкция подсвечивается альм светом и начинает двигаться, словно пережевывая Машу и Гюнтера. Они кричат.

МАША-2 (нюхает ландыши). Прости меня, ангел мой, но адекватно описать то, что произошло с нами, я не в состоянии. Причина тому не страх и не отвращение, но отсутствие отстраненного взгляда на нас, невозможность холодного наблюдения. Ты знаешь, я никогда не была равнодушной, расчетливой, сдержанной. Я умела отдаваться без остатка. Эта ночь не стала исключением. В потрясенной душе моей алыми всполохами оживают те 46 минут. Но мне трудно собрать воедино осколки этой божественной мозаики. Я помню Голубое Желе на мужских ключицах, помню вхождение Крюка Отца в мой анус, помню Мамину Туфлю, разрываемую впервые восставшей плотью Гюнтера, помню сломаный Платиновый Пояс Верности, помню трещину в Багровой Преграде. План Марка оказался поистине гениальным.

Все стихает.

МАША. Утром мы проснулись голые на молодой траве и совершили наш первый полноценный акт любви.

ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ

Спальная комната в мюнхенском особняке Гюнтера. Маша и Гюнтер только что проснулись и лежат в постели.

МАША (потягиваясь). Оооой! А мне сон приснился.

ГЮНТЕР (совершенно не заикаясь). Ты знаешь, милая, мне тоже.

МАША. Правда? Вот здорово! Только чур я первая рассказываю!

ГЮНТЕР. О'кей.

МАША. Дай закурить!

Гюнтер дает ей сигарету, берет себе. Они закуривают.

МАША (садясь на лежащего Гюнтера). Значит, будто я в Москве. Справляем у Маринки Новый год. Мы всегда у нее справляли, в Гнездниковском. Компания человек десять.

ГЮНТЕР. Меня нет?