Homo Animalis. Бремя славы

Я снова удивленно посмотрела на ребятню. У нас никто не боялся солнца, хотя если подумать в особо жаркие сезоны самые слабые особи могли иногда засыпать прямо посереди дня и так же резко просыпаться. Мы не считали это опасным. Здесь же подобных вещей боялись.

– Необычно. У нас до такого не додумались. Вам подсказали боги?

Нейк помолчал некоторое время, а потом словно нехотя ответил.

– Нет. Это придумал Аар.

– А как вы додумались есть фрукты? Вы же хищники. Мы даже в самые тяжелые времена к ним не притрагивались. А они оказывается вкусные.

Я мило улыбнулась.

– Нам подсказал Аар, – холодно через силу ответил Нейк.

– А все эти предметы из листьев и веток? – Я чувствовала себя маленьким львенком, которому большой мир снова преподносит сюрпризы и чудеса. – Откуда они?

– Все! Хватит! – Нейк же наоборот потерял самообладание. – Я не собираюс-с-сь с тобой говорить.

И снова молчание. Ноги начинали затекать, захотелось пить. К середине дня начало ощутимо припекать солнце. Даже я бы сейчас не отказалась от панамки.

– Брось, Нейк, – не выдержала я. – В чем проблема рассказать мне то, что и так знает вся твоя деревня? И скорее всего все в округе!

– Ты мне не поверишь, – быстро и абсолютно не шипя ответил Нейк. – Будешь обвинять во лжи. Вернешься в прайд и расскажешь Леене, чтобы была здесь. Что узнала о Даине и Ааре. Леена придет в бешенство. Соберет хищников и придет сюда. И начнется то, что я называю бессмысленным насилием.

Я начала качать головой, собираясь опровергнуть его слова, но Нейк не дал мне договорить.

– Я не предполагаю. Я знаю. Твоя мать уже так поступала в прош-ш-шлом. Из-за этого часть наш-ш-ших жилищ пустует.

Я снова посмотрела на холм и на прогнившие листья. Теперь пустота этих нор заставила меня содрогнуться.

– Не верю, – резко сказала я.

– Твое право. Можеш-ш-шь спросить у своей старейш-ш-шины. И уже она, а не я, будет решать, отвечать тебе или нет. Зато она узнает, что я не стал рассказывать тебе о наш-ш-ших лидерах, о наш-ш-шем укладе. И мне это зачтется.

Я упрямо отвернулась. Солнце продолжало палить и сильно хотелось пить, но двигаться с места я не собиралась. От нечего делать я начала водить по песку, валявшейся неподалеку палочкой, размышляя над ситуацией. Так, по крупицам, вытаскивать информацию из Нейка я могла бы еще несколько лун и все равно не узнать то, что мне было интересно. Похоже, этот змей был еще тем крепким орешком. Возможно стоило поступить умнее. Правда, как именно в нагретую солнцем голову пока не приходило.

Нейк наблюдал за моими движениями.

– Зачем тебе вс-с-се это? – Чуть более дружелюбно спросил он. – Ни к чему хорошему твое любопытство не приведет. Ну, узнаеш-ш-шь ты откуда у нас панамки, что ты будеш-ш-шь делать со знанием? Поможет оно тебе стать достойной львицей? Нет. Так зачем бросать на себя тень общ-щ-щением с такими, как мы?

– Меня интересуют Даина и Аар, и почему вы называете их моими родителями.

Нейк покачал головой.

– Ты не старейшина, Нейк, – возмутилась я. – Откуда у тебя право решать? Я хочу поговорить с Нуко.

– Нуко болен и с-с-слаб. Он почти не выходит из своей пещеры. Я здесь главный.

Я недоверчиво хмыкнула, но промолчала. Пора заканчивать разговор. Похоже, мне нужен вовсе не Нейк в качестве собеседника. Осталось только дождаться повода для ухода. Но Нейк молчал. Я тоже молчала, водя палочкой по песку. К своему удивлению переплетение линий складывалось в портрет Нейка. Такой же угловатый, как оригинал.

Солнце уже начало клонится к закату, а мы все сидели на главной тропе холма. Неожиданно к нам подошла Фее и вручила по сплетению листьев, наполненных водой и по горсти сушеных фруктов. Я подняла к ней полный благодарности взгляд и молча набросилась на еду и питье. Все-таки мама Ррел отличная женщина, лучше, чем я о ней думала.

Нейк же не принял угощения и пристально смотрел, как я ем.

– Вс-с-се матери одинаковы, – наконец, сказал он. – Не могут с-с-смотреть как ребенок, свой или чужой, голодает.

Я продолжала жевать, не отвечая.

– А вот Леена сейчас-с-с, наверное, изводится. Не знает где ты, с-с-с кем, все ли с-с-с тобой в порядке…

Было совершенно прозрачно, к чему он клонит, и меня действительно кольнула совесть. Я отсутствовала в прайде уже две ночи и страшно представить, какую взбучку устроит мне мама, когда я вернусь. Но совесть быстро отошла на второй план, уступив место упрямству. Ведь это был отличный повод наконец-то «уйти» из деревни.

– Твоя взяла, – нехотя произнесла я, дожевывая что-то белое, теплое и безумно вкусное. – Ты прав, Леена меня убьет. Так и быть, сейчас я уйду, но это не значит, что я не вернусь.

Нейк даже не стал скрывать облегченного вздоха.

– Поверь мне, не вернеш-ш-шься. Леена не допустит. Но это и к лучшему. Доедай и пош-ш-шли, – сказал он и подошел ко мне. Взгляд его упал на портрет. – Неплохо получилось, – усмехнулся он.