HOMO FABER (СИ)

— Когда он придёт к власти через десять лет, то станет избавляться от всех, в ком почувствует опасность для себя. От вас, например. Однако даже пусть вы рискнёте своим будущим, но разве страну не жалко? Или вам жаль эту бездарность? Например, в моём времени он стал виновником провала наступательной операции, не сумев, будучи одним из командиров двух армий, что в ней участвовали, правильно всё спланировать. Вместо того чтобы поступить, как командующий, он проявил себя политиком: взял и пообещал, что наступление будет успешное, немцы будут разбиты и прочее бла-бла-бла. Не была укреплена оборона, не была проведена разведка. Хрущёв и кто-то из тех, кто был рядом, считали, что этого ничего не нужно, и они врага шапками закидают. Итог — почти двести тысяч убитых и пленных, эйфория у гитлеровцев. Обосравшись, по другому я не могу сказать, Хрущёв свалил вину на других, сам оставшись почти незапятнанным.

Берия слушал меня с каменным лицом, когда я пересказал ему кратко историю Барвенковского сражения. В моих записях об этом не было ничего. Зато я расписал, как Хрущёв развенчивал Сталина, как судил «лучшего менеджера страны», как отдавал Крым, и к чему это привело спустя десятилетия (и не только Крым, ведь мало кто знает, что Хрущёвым была отдана военно-морская база финнам в Финском заливе, которая контролировала его от и до. Как как чуть не убил сельское хозяйство, флот и армию (по его приказу надводный флот был признан нецелесообразным и следовало переключиться на создание подводных судов, после чего были пущены в металлолом и разрезаны многие крейсера, уже практически готовые; на его совести и почти разрушенная школа артиллерии, которую он задвинул в угол в угоду полюбившимся ракетам. Закрытие военных училищ и упразднение частей морской пехоты. И ведь всё это происходило в невиданных масштабах, как-никак, а рулил подобными таранами, ломающими стену экономики и мощи страны сам же её руководитель).

— Так что, вы подумайте над моими словами. Судя по тому, что он успешно выходил сухим из воды и в итоге стал первым секретарём, то он на хорошем счету и считается верным сторонником и хорошим руководителем у товарища Сталина. Но как по мне, из тех, на ком нет ни пятнышка, и получаются самые откровенные мерзавцы. У многих в моём времени сложилось мнение, что этот генсек всё портил потому, что мог. Как ребёнок, который ломает игрушку из интереса, — закончил я. — А теперь я хочу попрощаться.

— У нас ещё будет возможность побеседовать? Есть те, кому вы очень интересны.

— Не думаю, — честно ответил я. — Вскоре я вернусь домой и вряд ли то, что закинуло меня к вам, будет столь же любезным, чтобы держать постоянно открытой дверь.

— Что ж, очень жаль, — произнёс Берия и встал из-за стола. — Позвольте вас проводить.

— Не получится, Лаврентий Павлович, — улыбнулся я. — Как только включу браслет, то я стану для вас невидим.

— М-да, — хмыкнул он, но всё равно проводил меня до двери, где пожал руку. — Жаль, что встреча была такой, м-м, скомканной из-за спешки.

Глава 25

— Ты готова? — спросил я Катю.

— Нет и да, — непонятно ответила та. — Витя, давай уж приступай, пока я ещё держу себя в руках. Может, ты привык к переходам во времени, а я нет, даже с учётом всех чудес, что успела увидеть от тебя. У меня сердце замирает, как представлю, что сейчас произойдёт.

— Держись крепче.

Впрочем, я сам её держал одной рукой, крепко прижимая к груди. Во второй руке сжимал, связанные между собой, чемоданы-устройства из проекта «Новый мир». За спиной висел один из чемоданов Мистера Зло, а его вторая половинка была закреплена на спине у Радистки Кэт, которая обнимала меня за поясницу.

Факт того, что с большой вероятностью через несколько минут она окажется в будущем, её так сильно выбил из колеи, что девушка чуть ли не теряла сознание, и это несмотря на всю свою подготовку и характер.

На часах была глухая ночь, на календаре середина июня, в руке, которой прижимал к себе спутницу, лист бумаги с рисунком памятника и датой — днём, когда я провалился в этот мир. Если миры разные, то не всё ли равно через час или год я вернусь в свой родной, с момента перехода? В первом же случае родителям не придётся волноваться. А то, что изменился так сильно…ну, придумаю что-нибудь.

— Всё, поехали, — негромко сказал я внезапно охрипшим голосом и посмотрел вниз, на рисунок.

Сконцентрировался, мысленно заставляя свой Дар работать на пределе возможного и немного сверх того.

Тело стала сотрясать сильная дрожь, по жилам заструился огонь, в глазах появились чёрные «мушки» и вдруг…

Громкий хлопок, ощущение падения буквально в долю секунды и тут же сильный удар по пяткам. На ногах устоять не удалось, и с грохотом повалился на чемоданы, сверху рухнула Кэт, испуганно завизжав.

— Тихо ты, хватит кричать, — произнёс я, став подниматься с земли. — И встань с меня уже.

— Мы — там?

— Ещё не знаю, — буркнул я, стараясь унять нервную дрожь и собраться.