HOMO FABER (СИ)

Кое-как удалось разговорить женщину. Она оказалась из небольшого поселения рядом с болотами, куда ушли всей деревней, когда немцы подошли к ним. Ушли не просто так, а уводя большое стадо колхозных коров, чтобы те не достались врагу. Всего в скудно, и на скорую руку созданном лагере было четыре десятка взрослых и два с лишним детей. Мужчин, если не считать детвору возрастом не старше десяти лет, не было. Все тяжёлые работы, в том числе и сбор травы для прокорма скотины легли на плечи колхозниц. Поиском грибов и ягод занимались дети, так как есть нужно было хоть что-то.

«М-да, тех пятнадцати банок тушняка, что специально для встречи в мешок Паршину положил тут окажется недостаточно», — мелькнула мысль у меня в голове, когда услышал о жизни в лагере.

Ела новая знакомая аккуратно, но, словно бы с опаской и каждый раз перед тем, как запустить ложку в жестяную банку за мясом, косилась на меня.

— Да вы ешьте, ешьте, — успокоил я её. — У нас ещё есть.

— Я бы хотела детям отнести немножко. А то, стыдно сказать, лягушек приходится искать, — смутилась она. — Всё на грибах и ягодах сидим, а это разве еда? Уж поскорей бы погнали немчуру проклятую прочь. Хорошо ещё, что молоко есть для детей, да нам немножко его перепадает, а то бы и ноги не смогли бы таскать.

— Чем сможем — поможем, — пообещал я, поймав умоляющие взгляды парней. — У нас в отряде хватает вещей, еды в том числе, которой поделимся. Только это будет завтра. Ведь мы разведка, ушли далеко вперёд, чтобы путь проверять.

— А…

— Нет, мы партизанский отряд, идём к Ленинграду, — ответил я, догадавшись, что хотела спросить собеседница. — Но по радио передают, что наши пошли в наступление под Великими луками и как следует наваляли фашистам.

— Германцы захватили Луки?! — охнула та и прикрыла ладонью рот.

«Блин, хотел как лучше, а получилось как всегда», — с досадой подумал я, и быстро сказал. — Было дело, пришлось сдать город. Но это временно, вот-вот отобьём его обратно.

Удалось вернуть беседу в прежнее русло, то есть, про беды и чаяния посёлка у болот. Под предлогом, что нужно сменить часового, я оставил Седова с женщиной, а сам дошёл до Паршина. Отправив его вместо меня и запретив говорить что-то о фронтовых сводках, кроме приятных новостей и обещаний, сам я занялся рисунками продуктов — тушёнка, мука, соль и сахар, немного чёрного чая и много ржаных сухарей, которые были лишь немногим светлее чайных листков. Вышло порядком, поэтому пришлось оставить всё на месте и вернуться к товарищам и колхознице. С момента моего ухода беседа почти замерла.

— Пригласите нас в гости, Нина Ильинична? — весело спросил я.

— Конечно, только угостить нечем, — невесело улыбнулась та.

— А об этом мы сами позаботимся. Парни, топайте назад и берите мешки свои, потом за нами.

Вес груз подарков лёг на плечи спутников, так как мне хватало узла с нанокостюмом и оружием. Впрочем, идти пришлось не так уж и далеко, разве что попетляли хорошенько из-за неровного ландшафта и кучи овражков да бочагов с холодной водой.

Через час с лишним вышли на просторную поляну, заставленную шалашами, с жердями, на которых были растянуты верёвки с сушащейся одеждой и несколькими дымящимися кострами. Рядом с поляной под деревьями был оборудован большой загон для скота. Запах навоза был настолько ядреным, что бил в нос даже с расстояния в пару сотен метров.

Наше появление вызвало заметное оживление среди населения лагеря, особенно среди детворы, которая в силу возраста не могла заниматься сбором даров леса.

— Митя! — наша проводница обратилась к мальчишке лет шести. — Найди тётю Прасковью и скажи, пусть срочно идёт в лагерь. Один не ходи, возьми кого-нибудь. И не задерживайтесь нигде.

— Если быстро вернётесь, то получите ещё сахара, а пока вот держи, — я присел рядом с мальчуганом и протянул ему кусок колотого сахара размером с грецкий орех. — Ну, беги давай.

Пока искалось начальство, нас провели в большой шалаш, где усадили за стол на самодельные лавки из неструганых досок. Голым задом на таких не посидишь — мигом заноз нахватаешь. Вот стол был куда лучше в этом плане, хотя видно, что гладкую поверхность ему придавали чуть ли не ножом, так как обработка явно производилась непрофессиональным инструментом.

— Нина Ильинична, возьмите эти «сидоры» и передайте поварихам или куда там положено, — я протянул женщине вещмешок с сухарями, а Паршин с Седовым свои, в которых лежали консервные банки с сахаром, солью и мукой. На полсотни человек наших запасов при жёсткой экономии хватит дня на три или четыре. Хотя, думаю, колхозницы растянут их на куда больший срок, оставив всё для детей.

Дети… я тяжело вздохнул и приказал себе абстрагироваться от вида чумазых, одетых кто во что горазд совсем мелких детишек, которые собрались перед входом в шалаш.

Как-то от вида женщин и детей в лагере исчезло всё весёлое настроение. Ни о каком приятном времяпрепровождении теперь и речи быть не могло. Голодному человеку не до желаний плоти, а тут видно, что все уже давно привыкли к вечному сосущему чувству в животе.