Homo Гитлер: психограмма диктатора

Следует отметить, что у самого Томаса Манна были серьезные проблемы с вышеперечисленными мужскими качествами. О верховой езде и управлении самолетом не могло быть и речи, даже машину водила его жена, которая, по его мнению, ездила слишком быстро. Однако он смог "сделать" несколько детей, поскольку его брак был примером самодисциплины, попыткой покинуть женственный полюс гомосексуализма. Было ли решение Гитлера начать войну сходной формой решительного отказа от женственной формы гомоэротизма, что еще раньше проявилось в ношении им военной формы?

Он действовал в лучших немецких традициях. «Первый и наиболее живучий немецкий журнал для гомосексуалистов "Дер Айгене", выпускавшийся в 1898–1933 годах, воспевал агрессивную формы маскулинности. Любовные истории, которые печатали в подобных изданиях в период между 1929 и 1979 годами, построены вокруг неизменного мужского стереотипа: прекрасного стройного молодого блондина с рублеными чертами лица».[165]

Гомосексуалисты с особенно заостренным максулинным самовосприятием отвергают женственных «голубых», ярким примером которых стал Оскар Уальд. Это неприятие взаимно. Когда Риббентроп спросил у эстетствующего крон-принца Пруссии Луиса Фердинанда, прославившегося как сочинитель камерной музыки, почему он не присоединится к нацистскому движению, композитор ответил, что ходить строем — это не его дело.

Сексуальность и антисемитизм

Патологическая ненависть Гитлера к евреям оставалась необъяснимой загадкой для многочисленных исследователей. Она не была основана на личном печальном опыте общения с евреями, а являлась отвлеченным продуктом его мышления. Доводы сторонников психоанализа, которые выводили ее из сексуальности, звучат не очень убедительно. В последние десятилетия ряд ученых пытались найти эти причины вне Гитлера как такового, выводя их из якобы присущего всем немцам коллективного радикального антисемитизма. Однако данное утверждение не подтверждается историческими фактами.

В результате не остается ничего другого, как вновь вернуться к анализу личности Гитлера. Одной из первопричин его антисемитизма стал внешний вид венских улиц, который причинил ему настоящую душевную травму. «Пришло время, когда я уже не бездумно бродил по городу, ослепленный как в первые дни его величием, но перенес свой взгляд со зданий на людей. И когда я посмотрел на этот город под таким углом зрения, то внезапно наткнулся на создание в длинном кафтане с черными патлами». Это шокирующее переживание стало стержнем его мировосприятия. Постепенно образ еврея обрастал все более и более отвратительными чертами. Развиваясь, этот процесс кристаллизации дошел до того, что в его сознании евреи превратились в главное мировое зло.

Следующее, что бросалось в глаза Гитлеру, это нечистоплотность обладателей кафтанов. Они мылись слишком редко или не мылись вообще. Здесь он примкнул к сторонникам ходячего предубеждения, которые считают, что от евреев воняет. Сходные обвинения выдвигались против чернокожих в США — от них идет сильный чесночный запах. Жители стран Восточной Азии считают, что от западноевропейцев исходит отвратительный запах масла. Гитлер же мог с закрытыми глазами определить еврея: «Мне становилось дурно от запаха этих кафтанов».

Из физической нечистоплотности он выводил нечистоплотность моральную: «Вообще этот народ не обладает ни моральной, ни какой-либо другой чистотой». Вследствие этого, по мнению Гитлера, евреи несут ответственность во всех преступлениях против морали: «Разве есть на свете хоть одно нечистое дело, хоть одно бесстыдство какого бы то ни было сорта и прежде всего в области культурной жизни народов, в которой не был бы замешан по крайней мере один еврей? Как в любом гнойнике найдешь червя или его личинку, так в любой грязной истории непременно натолкнешься на еврейчика».

Наконец, Гитлер идентифицировал евреев как сердце мировой печали и первопричину проституции: «Отношение еврейства к проституции и тем больше к торговле девушками можно было изучить в Вене, как, пожалуй, ни в каком другом западноевропейском городе, вероятно, за исключением портов Южной Франции».

Евреи изобрели парламентаризм, чтобы при помощи этой системы вредить немецкому народу. В качестве парламентариев они были повинны в гибели множества смелых солдат. «Если бы сегодня раскрылись могилы во Фландрии, то из их кровавого чрева поднялись бы сотни тысяч прекрасных молодых немцев, злонамеренность этих парламентских преступников привела к гибели в рядах плохо обученной армии; миллионы мужчин были убиты, стали инвалидами и утратили отечество только из-за того, чтобы несколько сотен изменников родины и предателей народа смогли провернуть свои политические спекуляции». В глазах Гитлера евреи были виновниками войны и симулянтами, их почти не было в окопах на фронте. «Канцелярии были забиты евреями. Почти каждый еврей был писцом, и каждый писец — евреем».