Homo Гитлер: психограмма диктатора

К 50-летию Гиммлер подарил Гитлеру портрет прусского короля кисти Менцеля. Спустя год Розенберг подарил ему большой фарфоровый бюст Фридриха, который диктатор принял со слезами на глазах. Яростный противник курения фюрер был полон гордости, что знаменитая табакерка короля украшает его письменный стол в Бергхофе.

Гитлер нашел для себя гомофилические образцы и в австрийской истории, которую он хорошо знал с детства. Как и «Старый Фриц», принц Евгений Савойский был очень популярным в народе полководцем, который предпочитал женщинам мужчин. Во время проживания в Вене молодой Гитлер восхищался его великолепным замком Бельведер, указывая на хороший архитектурный вкус принца, а позднее находил в лицах улыбающихся сфинксов, установленных в замковом парке, сходные черты со своей племянницей. Среди прочих обычных для ее возраста книг он подарил юной Генриетте Хоффман «Жизнь принца Евгения», которую вряд ли можно признать подходящим чтением для баварских подростков. Гитлер назвал в честь принца тяжелый крейсер, гордость германских кригсмарине, хотя он не имел прямого отношения к войне на море. Спуск этого судна стал настоящим чествованием традиций австрийской монархии, и на церемонию был приглашен глава Венгрии адмирал Хорти.

Весьма удивительно, что первым политическим образцом для подражания, открытым Гитлером, стал венский бургомистр Карл Люгер (1897–1910), «самый сильный немецкий бургомистр всех времен», который как христианский социалист был ярым противником Шенерера и сторонником Габсбургской монархии. Бригитта Хаманн, проанализировав психологическую подоплеку этой странности, писала: «Его покорила не политическая партия, но конкретная личность Люгера, которого он подверг тщательному изучению». «Красавчик Карл» был холостяком. Гитлеру импонировали не только антисемитизм венского бургомистра, но и его отрицательное отношение к браку, которые воодушевляли толпу. Люгер наглядно продемонстрировал восхищенному подростку, что блестящую политическую карьеру не только можно совместить с безбрачием, но и что второе будет подталкивать первую, оказывая на массы потрясающее по своей силе воздействие. Именно от Люгера (или от Экарта) Гитлер позаимствовал свою идею фикс, согласно которой только холостяк может привлечь голоса избирательниц. Уже Люгер использовал этот аргумент в качестве предлога, под которым отказывался жениться. «Люгер заявлял, что принадлежит только своим венцам, Гитлер же переделал этот постулат в знаменитое: "Германия — моя возлюбленная!" — и любил пошутить, "что нельзя было и мечтать привлечь в нацистское движение женщин и девушек, если бы он женился!"»[183]

Еще одним кумиром Гитлера был Ницше. Вполне возможно, что существовала некая весьма поверхностная параллель между пониманием философии, воспевающей «белокурую бестию», и фашистской идеологией. Тем не менее белокурая бестия также является гомофилической фантазией. Кроме того, антифеминистские взгляды Ницше («Ты идешь к женщине? Не забудь взять с собой кнут!») были вполне во вкусе Гитлера. Сестра Ницше, которую он посещал в Веймаре, подтвердила стойкое отвращение к браку философа, заявлявшего: «Герой должен быть свободен». Несмотря на то что Гитлер едва бы смог до конца понять философию Шопенгауэра, он преклонялся перед ним не в последнюю очередь из-за сходных взглядов на женщин и брак.

Кабала

Политические противники воспользовались привязанностью Гитлера к гомосексуальному главе штаба СА Эрнсту Рему при развязывании пропагандистской кампании, в которой обличали «противоестественный разврат», царивший в нацистском движении, на словах боровшемся за моральное очищение немецкого народа. Социал-демократическая газета «Мюнхенер Пост» обличала гомосексуальные наклонности Рема и даже подозревала в этой склонности самого Гитлера.[184] Однако нет никаких доказательств того, что Адольф Гитлер практиковал гомосексуализм.

Самое большое, почти открытое признание своего отличия от нормальных людей Гитлер сделал во время очередного монолога в ставке, произнесенного 21 августа 1943 года. Он перестал хранить втайне от мира свои истинные цели. После начала войны на уничтожение на Востоке массовые убийства стали достоянием общественности. Несмотря на все попытки скрыть происходящее, в общих чертах жуткая практика Холокоста стала известна многим тысячам человек. Гитлер ничего не имел против того, чтобы стенографист зафиксировал его почти искренние слова: «Обладая склонностью к безбрачию, по своей природе я не являюсь семейным человеком. Это не для меня». «Склонность» — вот то предательское слово, которое практически называет вещи своими именами. В окружении Гитлера, говоря о Реме, почти официально называли его гомосексуализм «непонятной склонностью».

Следующее слово, которое также выдает не совсем обычный характер проблемы Гитлера, является «безбрачие». Еще Генрих Гейне использовал его, чтобы четко определить свое отношение к женщинам. «К чему мне забота о женщинах и детях?/Пусть идут побираться, если голодны», — под этими словами поэта вполне мог бы подписаться и Гитлер.