Homo Гитлер: психограмма диктатора

Ульрих Тимм из института по исследованию пограничных областей психологии во Фрайберге утверждал, что Адольф Гитлер обладал способностью воспринимать окружающую действительность без помощи разума, т. е. сразу на уровне подсознания.[159] Он инстинктивно чувствовал приближение опасности, как будто предвидел ее. Еще в первую мировую войну его не раз спасал некий внутренний голос. Позднее фюрер вспоминал, как однажды услышал внутри себя слова: «Вставай и немедленно исчезни отсюда!.. Я встал и отошел на 20 метров, прихватив свой обед в котелке. Я снова сел и спокойно продолжил трапезу. Едва начав есть, я услышал взрыв в той части воронки, которую только что покинул. Шальная граната угодила именно в то место, где я только что обедал вместе со своими товарищами. Все они погибли».

При покушении Эльзера, который 8 ноября 1939 года организовал взрыв в мюнхенской пивной «Бюргербройкеллер», Адольф Гитлер неожиданно рано покинул встречу ветеранов партии и чудом ускользнул от смерти. Он сказал Генриху Хоффману: «Мной овладело странное чувство, что я должен немедленно уехать из "Бюргербройкеллера"». В течение 1943 года он дважды избежал смерти: 20 марта и в декабре.

Покушение 20 июля 1944 года он предчувствовал еще за несколько недель, поделившись своими смутными тревогами с Евой Браун. Позднее Гитлер признался, что после того, как бомба взорвалась, он почувствовал нечто вроде облегчения.

2.3. Стирание границ

Об одной научной дискуссии

Доктор Йенш утверждал, что настоящий эйдетик полностью не способен отличить окружающую действительность от своих воспоминаний. Он переживает свои воспоминания как настоящую реальность, наблюдая их в самом буквальном смысле этого слова.

Психологическая школа доктора Генриха Дюкера по праву оспаривала тотальное нивелирование разницы между реальностью и образами памяти. После второй мировой войны Дюкер сменил запятнавшего себя лояльным отношениям к нацистам Йенша на посту главы Марбургского психологического института и подверг резкой критике не только политическую ангажированность своего предшественника, но и ряд сделанных им научных выводов. Он не оспаривал, что существуют люди с выдающейся памятью, которая настолько влияет на формирование личности, что из этого следует делать соответствующие педагогические выводы. Однако Дюкер считал, что эйдетические воспоминания не обладают статусом самостоятельного феномена. По его мнению, в данном случае нельзя было говорить о типологически отдельном способе переживания.[160] Доктор Никель требовал отказаться от определения «эйдетик», которое является «искусственным конгломератом очень разных свойств, проявившихся в экстремальной форме».[161]

Тем не менее в случае с Гитлером речь шла именно об экстремальной форме человеческих способностей, которые оказали огромное влияние на его поведение и проводимую им политику.

Реальность и пропаганда

Восприятие окружающего мира и жизненный опыт Гитлера существенно отличались от свойственных обычным людям, живущим в современном индустриальном обществе. Если последние четко различают реальность и воображаемый мир, действительное и желаемое, правду и ложь, то у фюрера данная способность отсутствовала.

Будь то «Протоколы сионских мудрецов» или история графа Люкнера, Гитлер все принимал за чистую монету. 19 июля 1942 года фюрер заявил: «Люкнер был самым замечательным рассказчиком из всех, кого я знаю». Когда же ему сказали, что информация Люкнера не соответствует действительности, фюрер очень сильно рассердился, как ребенок, когда в доме убирают рождественскую елку.

Он упорно отказывался верить в то, что «Протоколы сионских мудрецов» являются подделкой. «Они пользуются фальшивкой», — снова и снова кричит по миру «Франкфурер Цайтунг», что является лучшим доказательством подлинности протоколов. «Впрочем, это не имеет особого значения, — писал Гитлер в "Майн кампф". — Впрочем, это несущественно, настоящие они или нет». В этом документе ясно представлено то, что делают евреи, пусть даже непреднамеренно. «Само существование этого основано на постоянной лжи, поэтому совершенно неважно, родились ли "эти высказывания в голове еврея, так как в любом случае они раскрывают все действия еврейского народа и их конечную цель"». Адольф Гитлер не реагировал на критику произведений Карла Мая, которого обвиняли в том, что он ни разу не видел стран, о которых писал. Во время споров в венском общежитии для мужчин Гитлер доказывал, что Май является гениальным писателем именно потому, что «он смог описать эти места более реалистично, чем побывавшие там путешественники».[162]

В системе мышления Адольфа Гитлера отсутствовала ясная грань между реальностью и представлением о ней, однако он имел поразительный нюх на пропагандистские эффекты. Именно на этом в большей степени и основывалось его влияние. «В центре пропаганды и мировоззрения, мыслей и действий НСДАП с самого начала стоял Гитлер».[163] Как писал Кершоу, «громадный авторитет фюрера был более важен, чем прямое распоряжение Гитлера как главы правительства».[164]