Homo ludens

Забот и дел – невпроворот,
все наше Zeit – сплошной
цейт-нот,
Но как приятно, вынув ручку,
забыв про спешку и текучку,
начать набрасывать в блокнот,
явив завидное старанье,
письмо,
эпистолу,
посланье –
на
шестьдесят девятый год!

Корней Иванович Чуковский!
Когда имеешь бледный вид
от зла, беды, или обид,
или какой-нибудь загвоздки –
что утешает?
Кто бодрит?
Корней Иванович Чуковский!

Возьмешь с утра газету – бац! –
такой потянется абзац
несмазанно-скрипливым возом.
Родить, о боже, кто же мог
такие завороты строк?
Читать их – только под
наркозом.
Весь изболеешь, весь изноешь,
и сердце бьется тяжело.

Зато Чуковского откроешь –
и сразу как рукой сняло.
Включаешь сдуру телевизор:
вещает критик, как провизор,
в листы уставился в упор,
в непроходимый свой обзор.
Слова заглажены и плоски,
как полированные доски.
Довольно слушать эту муть,
скорее ручку повернуть,
и вдруг, о радость, он,
Чуковский!
Нельзя не слушать эту речь!
А телевизор дышит ровно
и так потрескивает, словно
довольная дровами печь.

Так будь же бодр и здрав душой,
учитель, друг мой и наставник,
мой коррехидор и направник,
мой положительный герой.

Творить, играть и веселиться –
Вам сорока и то не дашь.
Я понял –
Вы моя Фелица,
а я – Державин
личный
Ваш.

Корнею Чуковскому, 1969

Пишу Корней Иванычу!
Корней Обетованычу,
созвучные слова ищу
и строю в строки их.

И взрывчатыми вихрями,
притихшими пиррихиями,
спондеями, хореями
уже взлетает стих.

Эпитеты, эпиграфы,
анафоры, метафоры,
омонимы, антонимы,
прозопопеи тож

и пре! –
увеличенья
и о! –
лицетворенья
начинают пенье,
поэтический галдеж.
Дарю пучок стихов кому?
Поток веселья строк кому,
Итог ночных часов кому
Наутро я вручу?

Естественно, Чуковскому!
Кому ж, как не Чуковскому?
Ему, ему – Чуковскому
Корней Иванычу!

Так вот зачем эпистола!
Чтобы сердце выстояло,
весело насвистывая,
прыгали слова.

Чтобы понемножку
торили к Вам дорожку
по маршруту эх-да
Переделкино – Москва!

Кабинет-спальня К. И. Чуковского в его доме в Переделкине. Фото В. Паперного, 2012

Корней Чуковский о Зиновии Паперном:

«Литературовед Зиновий Самойлович Паперный, в то же время – поэт, пародист, сочинитель сатирических песенок, придя как-то ко мне в Переделкино и перелистав Чукоккалу, написал шуточный акростих о моем альманахе. Акростихом называется стихотворение, в котором начальные буквы строк составляют какое-нибудь слово, а иногда несколько слов. Нужно ли говорить, что в акростихе Паперного чувствуется привкус иронии». (Альманах Чукоккала, М., «Искусство», 1976, с. 24.)

Альманах Чукоккала, с. 24

Альманах Чукоккала, с. 441