Homo Negans: Человек отрицающий

Рори понемногу начал приходить в себя только к вечеру следующего дня. Он не принимал участия в кипящих уже несколько часов спорах насчет того, как и куда им теперь проложить курс, но Ламфада с Ив этого и не заметили. Иногда они обращались к нему с вопросами типа «Ты же согласен, Рорс?», и не дожидаясь ответа возвращались к разложенной на столе карте и компасу. Они сверялись с данными в ноуте, копались в допотопных оцифрованных картах и путеводителях, но так и не могли решить, с какой стороны подплыть к суше и где найти наиболее безопасную точку высадки.

Главное, удалось довольно точно определить их собственное местоположение: «Огонек» отнесло далеко на северо-восток, но теперь они уверенно шли к изрезанным берегам Острова. Ала сидела за столом и внимательно следила за обсуждением, но участия в нем не принимала, а Рори и вовсе полдня провалялся в своем спальнике с плеером в ушах. Тихие вкрадчивые голоса и звуки песен успокаивали его, а иногда даже погружали в тревожную дремоту. Сквозь неплотно прилегающий силикон наушников он мог слышать, как интонации говоривших поднимались и опускались, словно волны за бортом, а шаги спутников, гудение мотора и сигналы приборов создавали особенный мерный ритм, ритм их плавания.

К счастью, все понимали, что Рори еще не совсем оправился от недавних событий и старались не тревожить его почем зря. Хотя сам «победитель Балора» вряд ли смог бы сказать, что с ним происходит. Он будто впал в оцепенение, окуклился в своем спальнике и не хотел покидать уютное убежище. Мысли текли вяло и лениво, а накатывающие то и дело сны были совершенно нереальными, фантастическими, хотя, и Рори это чувствовал очень остро, старались выглядеть настоящими, живыми воспоминаниями.

Вот он – мальчик лет шести-семи, сидит на мягком, обитом потертой полосатой тканью диване и смотрит, как его мать готовит ужин: вокруг витает запах тушеного мяса и овощей. Причем все происходит не в Городе, на их хирургически стерильной монохромно-серой кухне, а в каком-то чудно́м доме, похожем на кадры из допотопного фильма. Подкопчённая побелка стен, заваленный продуктами разделочный стол, блестящая медная посуда, развешанная над пышущим жаром духовым шкафом, облицованный узорчатой керамической плиткой камин и уходящая на второй этаж деревянная лестница. Третья ступенька снизу коротко взвизгивает, если на неё резко наступить, и протяжно поскрипывает, если крадешься на кухню за печеньем вечером, когда няня сидит у огня и читает книгу, делая вид, что не замечает появления Рори.

Отец сидит рядом, а на низеньком кофейном столике перед ними разложена игра, и все по очереди делают свой ход. Мать то и дело подбегает к ним, вытирая руки о цветастое кухонное полотенце, чтобы бросить игральные кости.

Картонное поле игры[21] – это шестиугольный остров в синей рамке нарисованного океана, который сам состоит из девятнадцати более мелких карточек-гексов. Каждая из них обозначает определенный вид земли – леса, пастбища, горы, холмы и пашни, дающие игрокам дерево, шерсть, камень, руду или зерно. Еще есть прямоугольные карточки строений, изобретений и битв… Рори ужасно хочется победить!

Они – колонисты, высадившиеся на необитаемый остров «Катан», им надо набрать больше ресурсов, построить города и дороги, а Рори хочет доказать, что он может все сделать сам, без помощи отца или матери, которая так и норовит снабдить его советом или выменять ему ресурсы по слишком выгодной цене. Она широко улыбается, смеется или со скорбным видом сочувственно треплет Рори по голове, когда ему выпадает встреча с разбойниками. Странно, в этом сне у неё разметённые по плечам кудрявые рыжие волосы, такие же как у Рори, хотя в реальной жизнь она давно красится в брюнетку и носит строгое черное каре, ровное гладкое и блестящее, как шлем. И улыбается только правым краешком рта, обозначая эмоции, но не испытывая их.

Вот они с отцом спускаются по узкой гравийной дорожке, ведущей к морю. Но почему здесь нет стены? Рори бросает взгляд назад, на выбеленный каменный дом с поросшей мхом двускатной крышей. Их дом. Два из трех слуховых окон открыты, и он знает, что мама с няней затеяли там уборку, а их троих спровадили подальше от поднявшейся пыли. Троих?

Рори смотрит на отца и видит, что тот ведет за руку еще одного мальчишку. Тот как две капли воды похож на Рори, но двигается как-то более скованно, смотрит только себе под ноги и вцепился в отцовскую руку так, будто это спасательный круг в бушующем океане. Или это сам Рори, просто видит себя со стороны? Нет-нет, у этого второго нахмуренное лицо, словно он вечно что-то обдумывает. Еще он кричит, машет руками, ломает игрушки. Рори его боится. Или себя?